Обмануть себя порой еще сложнее, чем одурачить других.
Автор: Natsume, то есть я
Бета: Ferum
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Ямамото/Гокудера, остальная Вонгола, Хибари/Гокудера, Чужой босс/Гокудера, пока все
Рейтинг: NC-17
Жанры: Экшн (action), Ангст, Юмор, Романтика, Слэш (яой)
Предупреждения: Нецензурная лексика, Насилие
Размер: Миди, 31 страница
Кол-во частей: 6
Описание:
Раскрывать все сразу нельзя, а то читателям ведь будет не интересно, правда ведь?
В мире мафии появляется достаточно сильный противник для Тцуны и его Хранителей. Бьянки и Фуута взяты в заложники. И спасти их может только НЕ член Вонголы.
И как вы догадались - главный герой Хаято Гокудера)
Посвящение:
Пишу под действием таблеток от простуды, им и посвящаю)
Публикация на других ресурсах:
С моего разрешения, прошу простить, если что.
Примечания автора:
По началу вам может показаться, что здесь ООС, но это не так.
читать дальшечасть 4, довольно быстро написанная
Хаято рухнул на кровать. До чего же он устал! Устал, как вор, пробираться по базе, перелазить через забор, под покровом ночи перебегать от дома к дому, постоянно оглядываясь.
Уже три недели, три недели этого импровизированного личного ада. Кривляться перед этой сукой, изображать преданного песика, подавать ему лапку, тявкать, когда его просят. И самое страшное, за всей этой игрой он сам уже чувствовал себя предателем.
Хаято засыпал. Его очередная отлучка на свидание с Хибари его неплохо вымотала. Сегодня они пытались воплотить в жизнь задумку Реборна. Правда, его чуть не засекли. Спасибо напарнику, отвлек внимание на себя, позволяя Урагану в суматохе сбежать. Где-то в голове подрывника щелкнул тумблер, что он в очередной раз задолжал Облаку.
Хаято был готов провалиться в сон, когда в дверь постучали.
— Ха-я-то? – Голос босса в ночной тишине прозвучал как раскат грома. — Ты еще не спишь?
— Нет, босс, — Гокудера сел, — что-то случилось?
— Да, довольно печальная ситуация, — босс зашел в комнату и остановился напротив кровати. — Буквально пятнадцать минут назад на базу было совершенно нападение. Хибари Кея пытался проникнуть на территорию базы. Там весь забор как решето. И снесена летняя мансарда. Где я теперь буду пить чай? — Босс наигранно принялся вытирать невидимые слезы.
Хаято удивленно округлил глаза. Он знал, что Хибари в одиночку мог уложить дивизию монстров, но все же так перестараться. Хотя, это же было отступление в его стиле.
— Никто не пострадал? – Спросил Хаято.
— Много раненных, но все живы. Так что не волнуйся, роднуля, — босс присел рядом с Хаято и, взяв его за подбородок, притянул ближе к себе. — Главное, что твоя сестра не пострадала. Знаешь, а он за ней приходил. Видимо, хотел повидаться. Но не сумел.
Подрывника пробирала дрожь от ледяного дыхания врага, он старался и вида не подать.
— Моя сестра? Не понимаю, — главное, правильно сделать круглые щенячьи глазки ради удовольствия этого извращенца. Тот лишь загадочно улыбнулся.
— Ты же не сильно расстроишься, если я передам ее твоему папочке? Я просто не сильно хочу наблюдать твоих бывших дружков на своей территории, – эта мерзкая улыбка просто выводила из себя. — Ваш папочка слезно умолял ее вернуть. И согласился на некоторые мои условия. Он больше не станет поддерживать Вонголу.
— Делай, что посчитаешь нужным, босс, — подрывник мысленно благодарил Бога за то, что сестру отпустят. — Я даже буду рад, что больше не придется терпеть ее заскоки. И никто больше не будет нам мешать.
— Ах, ты прелесть! – босс довольно улыбнулся и лизнул Гокудеру в щеку.— Сообщи Бьянки-тян об этом утром сам, хорошо? А я спать. Меня так утомил этот Хибари.
Босс встал с кровати и направился к выходу.
— Ах, да. И не забудь, ты теперь мой, Ха-я-то, — дверь со скрипом закрылась.
— Реборн! – Пронзительный женский визг возвестил о прибытие такой долгожданной гостьи. Звуковая волна, издаваемая Бьянки, была такой сильной, что в кабинете Тсуны зазвенели бокалы. Девушка с такой силой прижимала к себе возлюбленного, что казалось, что у того вылезут глаза.
— Реборн, я так страдала! Там было так страшно! И Хаято… — слезы непрерывным потоком катились по ее щекам.
— Кстати, о Хаято. Как он там? – Глотая воздух, выдавил из себя репетитор.
— Не хочу говорить об этом предателе в такой светлый день! – Начала было Бьянки, но осеклась, увидев осуждающие взгляды Хранителей, — Чего вы на меня так смотрите?
— Бьянки, я попрошу тебя об одной услуге, — спокойно заговорил Девятый. — Во-первых — ты не будешь появляться в поместье и вообще контактировать с членами семьи Вонголы, пока мы тебе не скажем.
— Это еще почему?!
— Во-вторых — не перебивай. В-третьих — ты будешь помогать своему отцу. Он тебе объяснит, что делать.
— Но отец принял сторону этого ублюдка!
— Вот именно, ты будешь работать на этого ублюдка. И если что, будешь передавать своему брату кое-какие мои поручения.
— Я сейчас ничего не поняла. Какие еще поручения?! Этот кретин предал вас! Или я ошибаюсь? – Бьянки с удивлением смотрела на улыбающиеся физиономии Тсуны и Реборна. Хибари никаких эмоций не показывал, но по его манере держаться было понятно, что он тоже заодно с этой компанией.
— Так брат…
— Умница, девочка моя, — Реборн погладил ее по руке, — Гокудера-кун сейчас на задании. Он внедрился в семью, чтоб вытащить оттуда вас с Фуутой.
— Так значит, мой брат ни в чем не виновен? – Не веря услышанному, переспросила Бьянки. Все только утвердительно закивали. — Вот же я дура! Я же его вазой…
— Ты его что? – У Тсуны глаза на лоб полезли.
— Да так ничего, — повисла гробовая тишина, — Тсуна, а почему ты попросил меня помочь брату? Ведь вы нас вытащили, значит ему можно уже вернуться.
— Нет, — ответил за босса Хибари. — Основная цель еще не достигнута. Он там, чтоб разрушить все изнутри. Как червяк – яблоко.
Сегодня Гокудера был собой доволен. Ему удалось незаметно для босса провернуть одно дельце – он умудрился сделать так, чтоб очень важная сделка с сицилийцами накрылась медным тазом. И теперь очень хотелось поделиться с кем-то своим достижением.
Дожить до вечера было крайне тяжко. К тому же поднялась температура. Видимо, стресс и усталость сказались. Да и эти ночные прогулки внесли свою лепту. Хоть и лето, но бегать без куртки опасно.
Когда он все-же дошел до парка, голова не просто раскалывалась. Ощущение было сродни ударам колокола. Каждый шорох теперь воспринимался как раскат грома. Глаза практически ничего не видели, только неясные очертания. Восприятие мира притупилось окончательно.
— Гокудера? – Позвал его кто-то из пустоты, — Гокудера, ты меня слышишь?
Хаято вытянул руку вперед в надежде схватить голос. Но вместо этого потерял равновесие и начал падать. Кто-то высокий подхватил его и принялся трясти, о чем-то прося. Голос требовал посмотреть на него, и глаза подрывника принялись шарить по округе в поисках знакомых черт.
— Хибари, по ходу, я заболел, — совсем уж вымученной получилась улыбка.
— Дурак! — Голос Облака был напуганным и очень злым. — Какого черта ты вообще потащился сюда, если тебе хреново?
Чужие губы коснулись лба.
— Ты весь горишь, — руки потянули обмякшее тело на себя. — У тебя жар! Ты и, правда, такой идиот?!
— У меня важная информация, — шептал он, — Отчет… Я не помню, где он. Поищи сам.
Его аккуратно усадили на скамейку. Руки Облака коснулись груди и принялись осторожно искать записи. Почему – то от этих прикосновений стало еще жарче. Сознание покидало изможденное тело.
— Хаято, — тихо позвал его Хибари. — Ты отключился, что ли?
Отвечать или подавать хоть какие-то признаки жизни было сложно, поэтому Гокудера продолжил сидеть с закрытыми глазами.
— Ураган? — еще раз позвал Кея. Не дождавшись ответа, он провел по его лицу рукой. Ноль эмоций. Тогда Хибари полностью отдался захватившему его желанию.
Поцелуй вышел не совсем таким, как он мечтал. Губы подрывника обжигали. Они были сухими и безжизненными, и так хотелось их оживить! Несильно покусывая нижнюю губу, Хибари проник языком внутрь. И каким же было удивление, когда Хаято ответил на поцелуй.
Поведение подрывника стало зеленым сигналом для Хибари. Он грубо притянул его к себе, желая впитать в себя легкое тело любимого. Руки вцепились в мокрые от пота серебряные волосы, губы и язык старались запечатлеть всю накопившуюся за годы страсть на шее Хаято. Тот лишь тяжело дышал на ухо Хибари и еле слышно постанывал, когда язык задевал особо чувствительные места.
— Хаято, — шептал ему Облако, стягивая рубашку с желанного тела. — Я так тебя хочу, Хаято.
Тот ничего не говорил, только слабо улыбался. У Облака вообще закралась мысль, что Ураган вообще ничего не понимает. Но сейчас, именно сейчас он мог сделать то, чего так долго хотел. И главное, подрывник может не вспомнить об этом. Не станет его презирать. Не станет влюбляться в него. Это будут самые идеальные отношения для Кеи.
Губы обхватили напрягшийся сосок, за что Гокудера наградил его томным стоном. Язык прошелся по ключицам, желая познать вкус такой нежной бархатной кожи. Руки уже стащили брюки и гладили член Хаято. Головка уже была ярко – пунцового цвета, когда Облако прикоснулся к ней языком. Как же хотелось взять его в рот и сосать, пока челюсть не заноет. Губы обхватили желанное и двинулись вниз, к основанию.
Пальцы уже нащупали заветную дырочку, пока язык Хибари обхаживал раскрасневшийся орган. Осторожно надавливая, массируя дырочку, Хибари принялся вводить палец, один за другим. Двигаться медленно, чтоб дать телу привыкнуть, изучать нутро любимого, трахать до тех пор, пока собственный член не завоет от боли.
— Ммм… Еще… — стонет Хаято, и Хибари не заставляет его долго ждать.
Прижаться головкой к еще совсем узкому отверстию и почувствовать внутренний жар другого человека. Ноги Гокудеры закинуты на плечи, так удобней держать его ослабшее тело. Его ногти царапают спину, практически до крови, ему еще больно, и он хочет показать эту боль своему партнеру. Хибари двигается уже рвано, при каждом движении глотая воздух. Скамейка трясется и грозит развалиться, но до этого нет никакого дела.
Хаято привыкает, и даже начинает постанывать от удовольствия, опускает свою ладонь вниз и начинает дрочить свой член. От этого зрелища у Хибари просто сносит крышу. Кончить вместе с ним, это практически единственная мысль, что бьется в его голове. Когда Хаято уже кричит в голос, Хибари пытается еще сдержаться, из последних сил, чтоб не кончить раньше его. Это своего рода тоже бой.
Гокудера открывает глаза уже в своей комнате на базе. Хибари принес его сюда. И зачем он позволил ему себя трахнуть? Слабость, болезнь, или есть другая причина? Нет, Хибари он не любит, и Кея это понимает. Может, просто хотелось, чтоб его первый раз с мужчиной в качестве пассива был не с этим извращенцем, а с кем – то близким? Хрен его знает.
Но вроде как понравилось. Взгляд упал на засос на запястье. Прощальный подарок Хибари.
часть 5
— Что, Гокудера заболел? – Тcуна ударился в панику.— Как он?
— Приперся ко мне на встречу, потерял сознание, пришлось, рискуя быть замеченными (заняться сексом), тащить его до базы. Можешь не волноваться, это простое утомление. Проспится и будет как новенький, — рассказал Хибари, утаив главное. — Вот его отчет.
Злосчастный конверт лег на стол перед Савадой. Тот трясущимися от волнения руками принялся его вскрывать. Написанный ровным круглым подчерком лист бумаги выпал из недр пакета. Хибари представил, как Хаято аккуратно выводит каждую букву своими изящными пальцами. Но потом его воображение подкинуло более правдивую картину, как подрывник этими пальчиками зарывается в волосы главы дисциплинарного комитета.
— Ты проник на их базу? – Изумлено спросил у Облака Дождь.
— Ха, да я по ней пешком как по дому гуляю, — наигранная самоуверенность должна скрыть возбуждение. — Что, хочешь его навестить?
Теперь Хибари ревновал еще больше. Теперь желание владеть подрывником достигло своего предела. Дальше пропасть из необузданного безрассудства.
— Ну, есть немного, ха-ха, — на этом добродушном лице читалось волнение и смущение. — Я просто уже соскучился что ли. По его крикам и динамиту.
Тсуна понимающе закивал головой.
— Проводишь его, Хибари-сан? – Спросил Тсуна.
— Только завтра, пусть сегодня он отдохнет, — нахмурился Кея. Так не хотелось подпускать к Гокудере Ямамото. Но не скажешь же, что только что поимел их Правую руку и теперь настроен сделать его своим.
— Вот и здорово, — Реборн спрыгнул с дивана и направился к Саваде, читать отчет. Проходя мимо Хибари, он тихо шепнул, так чтоб слышал только Кея, — надеюсь, ты его к этому не принуждал?
Бьянки приехала проведать брата. Главное, не кинуться к нему на шею слезно прося прошения за собственную глупость, думала она. Реборн предупредил ее, что парень заболел. Так что убедительный довод зайти к нему в комнату при боссе был найден.
Хаято лежал на кровати с закрытыми глазами. Его все еще лихорадило. Плюс, безумно болела задница. Хоть Хибари и старался сдерживаться, но первый раз есть первый раз. Встать и что-то делать было превыше его сил.
Ноутбук покоился на тумбочке. Работать просто не выходило, глаза слипались, и чтоб понять смысл написанного, приходилось читать по несколько раз. Так что босс, принесший ему завтрак, отобрал дорогую игрушку и приказал отдыхать. Подрывник ему был нужен в рабочем состоянии.
Бьянки тихонько прокралась в комнату, боясь разбудить брата, села в кресло напротив.
— Я не сплю, — Хаято открыл глаза и посмотрел на сестру.
— Мне сказали, ты заболел, — будто оправдываясь, сказала она.
— Переутомление, — Гокудера снова прикрыл глаза, — видимо, зря я так старался всем угодить.
Улыбнуться получилось только уголками губ. Что-то тяжелое опустилось на кровать.
— Я принесла тебе вкусненького, — тихо говорит женщина.
— Только не говори, что сама готовила, — подрывник морщиться.
— Нет, это от кое–кого очень близкого, — шепчет она, открывая коробку.
Бенто! Настоящий японский бенто! Именно такие готовил им Ямамото, когда они в детстве отправлялись на тренировки. Боже, как он по ним соскучился.
И неизвестно откуда берутся силы, чтоб сесть и притянуть коробку к себе. Ждать, пока сестра достанет палочки, не хочется, и порезанный омлет уже пропадает внутри подрывника.
— Да погоди ты, — смеется сестра, глядя, с каким аппетитом младший наслаждается едой. — Еще есть суп.
На глазах Гокудеры возникают слезы радости. Такой подарок, такое внимание! И по фигу на все проблемы.
Бьянки наливает из термоса суп в кружку и подает парню. Тот благодарит по–японски и смеется. Как же давно это было? Они вместе с друзьями сидят на природе, тела болят после тренировки и едят такие вкусные бенто.
Рехей экстремально уничтожает свою порцию первым и теперь умоляюще смотрит на Хром, в надежде, что она с ним поделиться. Тсуна о чем то говорит с Реборном, точнее Десятый плачет, а репетитор его в очередной раз избивает. Хибари стоит в стороне в тени деревьев, но на его лице играет удовлетворенная улыбка. Хоть он и не сидит со всеми, но ему прекрасно слышно, что у них происходит. Ламбо наелся и теперь разморенный, спит на солнышке.
А он, Гокудера, о чем – то судорожно спорит с этим бейсбольным идиотом. И, черт побери, он счастлив! Счастлив, что в этом мире он не один. С ним есть они, те, ради которых он готов пойти и на такие жертвы.
— Да не спеши ты так, — сестра треплет его по голове.
— Но ведь вкусно, — говорить с набитым ртом сложно.
— Скоро ты поешь что-нибудь повкуснее, чем это. Я права?
Глаза Хаято удивленно расширяются. Она знает? Хотя к чему такой вопрос, она же встречалась с Вонголой. Они ей по любому все рассказали. Сестра лишь подмигнула. Да, в этих стенах желательно вообще не говорить о Вонголе.
— Там на дне кое-что особенное, — Бьянки открывает последнюю принесенную с собой коробочку. Печенье с предсказаниями! Взгляд падает на одно цветное. Это явно сообщение, понимает Хаято и быстро хватает его.
— И что тебя ждет? – Интересуется женщина.
— Не скажу, а то не сбудется, — Хаято сжимает цветную бумажку в руке. «Жди в гости», — гласит неровный подчерк Ямамото.
В окно постучались. Гокудера отдернул занавеску и обнаружил на балконе Ямамото. Тот раздражающе улыбался и махал рукой. Дверь резко распахнулась, и подрывник резко заточил мечника в свою комнату.
— Ты идиот! – Хаято осмотрел улицу на наличие охранников. — Тебя могли увидеть!
— Но не увидели же, ха-ха, — мечник засмеялся. Ураган обреченно вздохнул. Задернуть шторы, запереть дверь в комнату, проверить, нет ли кого в коридоре и уже немного расслабиться.
— Ну? — Гокудера сложил руки на груди, всем своим видом показывая, что терпеть товарища долго не намерен.
Мечник подошел к нему и обнял. Прижать сильнее не вышло, Хаято принялся вырываться.
— Я тебе девчонка, что ли? Ты чего удумал? – Подрывник, наконец, выбрался.
— Я просто соскучился, — начал оправдываться Такеши.
— Много же вас, в последнее время соскучившихся, — пробурчал себе под нос Правая рука, потирая еще ноющий зад.
— Что? – Не понял мечник. Гокудера лишь махнул рукой и принялся за пакет, который притащил с собой Дождь. Нюх его не обманул, в коробочке его ждали первоклассные суши.
— Решил меня забаловать? – Улыбаясь, спросил он, закидывая в рот лакомство. Такеши лишь пожал плечами, ему нравилось, с каким аппетитом друг ел то, что он готовил.
— Тебя Хибари провел? – В ответ лишь кивок, — Чего-то ты молчаливый сегодня, обычно трещишь без умолку, а сейчас из тебя слова не клешнями не вытянуть. Что-то случилось?
— Да нет, все нормально, — мечник присел рядом с ужинающим Гокудерой и заулыбался. — Я просто немного устал. Видимо, темп Облака не для меня.
— Верю, — засмеялся Хаято и запихнул собеседнику в рот одну суши.
— Ты что?! Это только тебе! – Замахал руками мечник.
— Есть с другом гораздо веселее! – Подвигая коробку к Ямамото, заявил Хаято.
Это казалось несколько странным. Хаято никогда не был обделен вниманием, но сейчас это переходило все границы. Кроме обычного количества представительниц прекрасной половины человечества, снующих за ним, теперь в его жизнь ворвалось трое самодовольных мужчин.
Босс так и не прекращал свои домогательства, перейдя уже на реальные намеки. Но хуже всего, что все оставленные этим ублюдком засосы и синяки приходилось тщательно скрывать от бдительного взгляда Хибари Кеи. Тому же только дай повод поревновать. И все это только из-за одного перепихона. Как же теперь об этом сожалел подрывник.
Теперь каждая встреча с ним обращалась в ад. Нет, Кея не просил большего. Но этот ледяной взгляд был просто не выносим. Лучше б он был таким же горячим, наполненным похотью и желанием, как у босса.
Третьим, и может самым спокойным, стал Ямамото. Он старался теперь навещать Гокудеру каждую ночь, подолгу засиживался с ним, постоянно выводил из себя своей глупостью, и не оставлял свои попытки прижать к себе подрывника. И это бесило еще больше! Ведь этот бейсбольный придурок старался вложить в свои жалкие проявления эмоций что-то совсем уже личное.
— И когда это я поменял ориентацию? – Спрашивает Гокудера сам себя. Но ответа найти не может. Ведь если ответ есть, то действительно придется признать, что все эти отношения нравятся.
Хибари зажал Ямамото в коридоре после очередного собрания.
— Что ты делал у него прошлой ночью? – Глаза Облака горят яростным огнем. — Не отпирайся, я видел, как ты проник в его комнату.
— Мы болтали, — дышать было трудно, тонфы перекрывала доступ кислорода. Ответ не удовлетворил Кею, и он сильнее надавил оружием на горло напарника. — Честно, мы просто болтали. Я принес ему бенто и мы ужинали вместе. Больше ничего, клянусь!
Хибари ослабил хватку и Такеши сполз по стенке, кашляя.
— Еще раз увижу, что ты бегаешь к нему, забью до смерти. — Кёя развернулся на каблуках и зашагал в свою комнату.
— Сдается мне, ты не о разоблачении печешься, ха-ха, — ухмыльнулся Ямамото. Хибари смерил его разгневанным взглядом. Мечник с хрипом засмеялся, а Кея еще быстрее зашагал прочь, закусив губу.
Это явно было страшным сном! Ведь он всего лишь пришел проведать его! Ведь никакой опасности он не чувствовал!
И теперь вместо ужина ему приходиться сидеть в шкафу и наблюдать, как Хаято разговаривает со своим боссом. Тот явно не спешил уходить, чем сильно раздражал подрывника.
— Ты совсем не рад меня видеть, Ха-я-то? – Босс вплотную приблизился к помощнику. — Меня так долго не было, ты должен был по мне истосковаться! Ведь так, киса?
— Я просто устал, прости, босс, — улыбаться так, чтоб он ничего не заподозрил. Боже, какая же идиотская идея была запихнуть мечника в шкаф! Почему он его сразу не спровадил?! Ведь теперь этой урод долго не уйдет!
— Позволь, я помогу тебе расслабиться, — его пальцы нежно касаются плеч подрывника и не сильно сжимают их. Хаято выгибается под прикосновением, и боссу это нравиться. Он заставляет Гокудеру полностью отдаться на его усмотрение.
— Сними рубашку, — приказывает начальник, и Хаято подчиняется. Руки разминают затекшие плечи и шею, опускаются вниз по спине, гладят ребра и талию. — Повернись ко мне.
И Хаято, завороженный и расслабленный, совершенно не чувствовавший подвоха поворачивается. Губы босса чуть солоноваты на вкус, но это даже нравиться. Нравиться, как он глубоко и страстно целует его, как его язык сплетается с языком подрывника. А этот садист невероятно хорош!
Ямамото, наблюдающий за всей этой картиной, боролся с диким желанием выскочить и разорвать врага на мелкие кусочки. Как же тяжело было наблюдать, как Хаято изгибается и стонет в руках другого мужчины. Как восхитительно выглядит его тело в свете ночника, как сам, по доброй воле, он позволяет гладить его в самых неприличных местах. И, Боже, почему Ямамото хотел оказаться на месте этого выродка?!
А парочка уже разыгралась не на шутку. Босс из нежного и пушистого превратился в грубого зверя. Он вгрызался в шелковую кожу своими клыками, оставляя следы. Сдавливал соски, царапался, всем своим поведением показывая, кто здесь главный. Схватить его за волосы и насильно поставить на колени, увидеть протест в глазах и нахально улыбнуться. Пощечина быстро расставляет все на свои места.
— Ну же, это тоже входит в твои обязанности, Ха-я-то, — смотреть на унижение такого гордого человека доставляет неимоверное удовольствие. Гокудере не надо повторять дважды. Он расстегивает брюки и достает возбужденный член босса.
Язык не уверенно касается головки, потом еще раз, словно пробуя, обожжется или нет.
— Ты еще долго будешь строить из себя целку? Неужели никогда не сосал у своего дорогого Вонголы? Ну же, поработай язычком, – босс зашелся жутким смехом. Ямамото уже хотел выскочить, чтоб убить этого зарвавшегося нахала, но заметил умоляющий взгляд Хаято. «Прошу, не смей! – Читалось в его глазах, — ты все испортишь!»
Гокудера лизнул еще раз, теперь он прошелся от головки к основанию. Затем осторожно заглотил его, едва касаясь зубами ствола. Босс довольно охнул, положил руку на голову помощнику и принялся задавать темп.
От этой картины Ямамото резко стало жарко. Хаято, стоя на коленях, постанывая, облизывал, посасывал, ласкал руками инструмент хозяина. И это было так возбуждающе. В штанах становилось тесно, рука мечника сама расстегивала ширинку, сама гладила его там. Член реагировал на картину однозначно – он требовал разрядки. Боже, смотреть, как Гокудера сосет, дрочить, и думать о том, что его могут застукать, так заводило!
Босс двигал бедрами все резче и резче, дрожа, сжимая волосы, он хотел осквернить этот прелестный ротик еще больше. Ямамото двигал рукой уже все быстрее и быстрее, закусывая вторую ладонь, боясь издать хоть один лишний звук. Хаято же даже не прикоснулся к себе, хотя сам не хило возбудился.
Еще один резкий толчок и с подбородка подрывника закапала белая жидкость.
— Глотай, — приказал босс, и Хаято подчинился. Боже, это точно было лишним. Один лишь его вид, раскрасневшегося, перемазанного, с затуманенными глазами, заставил кончить Ямамото. Сперма капала с его руки. А самому Такеши было до невозможности стыдно.
Босс, ничего не сказав подчиненному, вышел из комнаты. Хаято все еще не мог восстановить дыхание, сидел на полу и о чем-то судорожно думал. К реальности его вернула скрипнувшая дверца шкафа.
— Гокудера, — позвал его хриплый голос. Такеши сам еще не полностью отошел от увиденного, член все еще стоял, и было до чертей хреново.
Подрывник встал с пола и неровной походкой подошел к мечнику.
— Гокудера, я… — его рот быстро заткнули глубоким поцелуем. Ведь свою порцию удовольствия подрывник не получил.
От автора: А следующая глава начнется с Ямамото/Гокудера...
часть 6
Ямамото не хочет открывать глаза. Если откроет, то сон кончиться. Такой приятный, такой долгожданный, такой чарующий сон раствориться, словно сахар в горящем чае. И останется только сладкий привкус, который вскоре забудется.
Такеши боится открывать глаза. А вдруг это не сон, и первое, что он почувствует, удар в нос? Ведь это теплое, большое, что он прижимает к своей груди, дышащее, ворчащее во сне, сложившее на него ноги и руки, может оказаться Гокудерой. И тогда его не станут спрашивать, что он делает в его постели, его убьют на месте без лишних слов.
Ах, а сон был так прекрасен, что ради него можно было бы и умереть.
Подрывник встал с пола и неровной походкой подошел к мечнику.
— Гокудера, я… — его рот быстро заткнули глубоким поцелуем. Ведь свою порцию удовольствия подрывник не получил. А подрывник всегда получал желаемое. Гокудера целовал требовательно, страстно, посасывая губы партнера.
— Гокудера… — Такеши снова попытался что-то сказать, когда горячие губы оторвались от него, — Я… Ах!
Язык Урагана коснулся уха. Он играл с мочкой, прикусывал, вылизывал как животное, целовал, зарывался руками в непослушные волосы. Такеши стонал, подставляя свою шею под горячие ласки. Подрывник расстегивал рубашку на мечнике, поглаживал его грудь, едва касаясь пальцами.
— Хаято, — шептал он, — Прошу, прекрати.
— И не подумаю, — в зеленых глазах запрыгали хитрые искорки. — Ведь ты хочешь меня? Скажи, что хочешь.
Мечник усмехнулся. Он немного отстранил от себя лицо подрывника и прикоснулся ладонью к его щеке. Тот лишь прикрыл глаза и принялся покрывать короткими поцелуями ладошку. Так хотелось оставить как можно больше напоминаний о себе.
— Хаято, — Такеши гладил его скулу, — Я люблю тебя.
— Я знаю, — шепчет он и целует в ответ, целует губы, щеки, прикрытые глаза мечника, ошалевшего от того, что Гокудера так спокойно воспринял его признание. Руки скользят по спине Хаято, кожа на ней чистая, нежная, ни одного шрама. Все шрамы на груди. Ураган никогда не показывает спину врагу. Руки скользят и сжимают упругую задницу.
Гокудера обхватывает ногами талию товарища, полностью повисая на нем. Ямамото лишь еще беззаботней улыбается и несет любимого к кровати. Аккуратно уложить или бросить?
Гокудера сам отпускает плечи мечника и падает на кровать. Волосы серебряным вихрем рассыпаются по одеялу, руки тянуться к чужой шее и притягивают, чтобы можно было подарить еще один долгий поцелуй. Такой сладкий, такой жадный, такой неземной. Ямамото стаскивает остатки одежды с горящего желанием тела. Брюки падают на пол вместе с нижним бельем. Как же хочется покрыть поцелуем каждую клеточку, лизнуть каждую складочку, дотронуться до самого сокровенного.
— Я люблю тебя, — повторяет мечник, стаскивая одежду с себя и ложась сверху, — Так люблю.
Но Хаято жестом приказывает ему замолчать – прикладывает палец к его губам. Для Гокудеры любовь — это то, о чем нужно молчать. Ведь даже если скажешь, любить сильнее не станешь. А если говорить слишком часто, то слова потеряют свою волшебную силу.
Ямамото лишь улыбается и принимается за свой приз. Вылизать соски, живот, спуститься и чуть прикусить тазовые косточки, охаживать руками его бока и слушать дивные стоны и мольбы не останавливаться.
— Возьми его в рот, — просит подрывник и заходиться в безумии. Мечник исполняет просьбу. Полностью заглатывает, так глубоко, и кажется, что задохнешься. Языком проводить по головке, очерчивать круги, прихватывать кожу губами в особо чувствительных местах. И видеть, как Гокудера изводиться, комкает простынь, сдерживается, чтоб не закричать от удовольствия.
Язык скользит по тыльной стороне бедра туда, где уже так жарко. Дырочка, такая красненькая, такая возбуждающая, требовала к себе внимания. Такеши не придумал ничего лучше, как лизнуть ее. Та лишь дернулась в ответ.
— Идиот, ты что творишь? — рассердился подрывник.
— Она такая миленькая, что я не могу удержаться, — улыбнулся мечник и принялся вылизывать любимого. Хаято аж задохнулся от ощущений. До чего же приятно, Ураган смаковал новое для себя – ощущение чужого языка в своей заднице. Первый палец он практически не почувствовал. Дискомфорт пришел, когда Ямамото ввел еще один.
— Уммм… — застонал он.
— Больно? – испугался мечник.
— Не тяни, входи уже, — умоляет Ураган, закрывая лицо руками, — Я сума сойду, если ты это не сделаешь.
Ямамото пристраивается сверху. Дырочка спокойно приняла в себя член Такеши. Первый толчок отозвался жуткой болью по телу Гокудеры. Боже, как хотелось вытащить его из себя. Но дальше будет лучше, успокаивал себя подрывник.
— Что, слабо во всю длину? – спрашивает он, усмехаясь через силу, — Ну же, сильнее.
И Ямамото подается вперед еще раз, почти доставая там внутри до заветной точки.
— Ну, еще чуть-чуть, — молит со слезами на глазах Гокудера, толчок, и он заходиться беззвучным криком, изгибаясь от наслаждения. Боже, как это классно! Ямамото увеличивает темп, полностью входя в податливое тело любовника. А тот извивается, впивается ногтями в заботливо подставленную спину, рвет простыни, и стонет, похотливо трогает свой член.
— Перевернись, — шепчет мечник и подрывник подчиняется.
Движения стали резче и глубже. Подрывник уже держится из последних сил, уже несет какой-то бред, смотрит куда-то стеклянным взглядом и стонет как очумелый.
— Такеши, я больше не могу, — рука мечника ложиться на ноющую плоть и начинает двигаться в том же темпе, что и хозяин. Хаято последний раз изгибается и сильно сжимает мечника внутри себя. Чужое тепло разливается по его нутру. Секунда, и с руки Ямамото капает белая жидкость.
Гокудера притягивает к себе мечника и целует.
— Пошли в душ, что ли?
Утро заявляет о своем приходе пением птиц. Но просыпаться не хочется. Если проснешься, придется уходить и оставить его опять одного. Одного на растерзание этому ублюдку. Его – самого дорогого человека на всем белом свете.
— Хаято? – тихо спрашиваешь его, но в ответ тишина. Глаза приходиться открыть, чтобы проверить, здесь он или нет. И улыбнуться. Он спит, как зверек, поджав ручки и ножки под себя. Такеши пытается бесшумно встать, чтоб собраться и уйти, пока он не проснулся. Только он опустил ноги на пол, горячая рука ухватила его сзади.
— Я тебе разрешал уходить? – спросонья он довольно зол. Ямамото улыбнулся и повернулся к нему, чтобы сказать, что уходит, — Я тебя не отпускал.
Хаято тянет парня на кровать и укладывает рядом с собой. Обнимает его, складывает на него ногу, утыкается носом в грудь.
— У нас еще есть час, давай еще побудем вместе, — просит подрывник, целуя мечника куда-то в шею, — Просто поспим.
И он мгновенно засыпает. Засыпает с мыслью, что говорить о любви не стоит. Засыпает в объятиях родного человека.
— Я все-таки планирую, нападение на Вонголу, — заявил на собрании семьи босс. — Я хочу убить Саваду.
Глаза Гокудеры расширились. Но почему, почему? Ведь Хаято искусно создал столько проблем для этого выродка, что у того просто не было выхода, только решать их. У него не должно хватить сил, чтоб сделать это! Лучшие бойцы так далеко от базы! Остались только совершенно никчемные подчиненные! С такой армией он не сможет воевать. Так почему он решил идти на Вонголу?! Чего он хочет добиться? Будь Гокудера глуп, он решил бы, что это самоубийство. Но подрывник шкурой чувствовал подвох.
— Наш основной противник – Хибари Кея, на этой неделе покинул их поместье. Охранять десятого босса остались только два человека. Сасагава и Ямамото. Именно тогда мы и нанесем удар.
— А это не самоубийство? – спросил один из подчиненных, — Я понимаю, самым сильным там является Хибари, но и мечника нельзя сбрасывать со счетов. Он ученик Скуалло. Да и сам Савада довольно силен.
— Против лома нет приема, — ответил на это босс. — Савада хорош, но после автоматной очереди в хрупкое тело выжить довольно сложно.
— Значит, ты твердо решил, — Хаято смотрел на начальника через челку и усмехался, — что убьешь его.
— Ничего личного, детка, — ответил на это босс. — Но на троне может сидеть только один король.
Хибари потер глаза. Было три утра, он лег только час назад, устал, как собака, пока следил за противником, а теперь какой-то урод решил его разбудить! Выебу! Потом забью до смерти! И снова выебу – решил Хибари.
Телефон звенел как сумасшедший. Человек на том проводе не оставлял попыток поднять Хибари. Кея дотянулся до телефона и проснулся от удивления. Гокудера? Он совсем чокнулся, ему звонить?! Он же себя раскроет, чертов идиот!
— Хибари, ты почему так долго не отвечал?! – вопль Гокудеры мог и мертвого поднять, — У нас ЧП! Срочно возвращайся к Десятому! На вас готовиться нападение.
— Погоди, не кричи так, — попросил Хибари, принимая вертикальное положение на кровати, — Ты сейчас не шутил?
— ДА КАК Я МОГУ ЭТИМ ШУТИТЬ, ДУРАК! ДЕСЯТЫЙ В ОПАСТНОСТИ! – Хибари слышал, как у подрывника затрещал в руках телефон. Звонок оборвался, и мелодичный женский голос сообщил, что разъяренный абонент в данное время не доступен или выключен.
— Значит, не шутил, — хмыкнул Кея и принялся звонить в аэропорт, чтобы заказать билет на ближайший рейс в Италию.
Нападение назначено на завтра. У него только этот вечер, чтобы сообщить Десятому. Только каких – то восемь часов. Так мало. И так достаточно.
Сегодня он встречается с Ямамото в том парке. Хотя лучше бы позвонить по телефону, но Хаято его так сильно сжал, что он просто треснул по швам. Подрывник уже пожалел о том, что понадеялся на технику и не заучил номера всех хранителей наизусть.
Боже, когда вся база стоит на ушах, улизнуть практически незаметным невозможно! Но невозможное для обычного человека – просто как улицу перейти для Хранителей Вонголы. Прикинуться больным, попросить не беспокоить и запереться в своей комнате, а потом через окно, тем же маршрутом, что он каждое утро провожал Такеши.
— Хаято! – радостно заулыбался мечник, увидев бегущего к нему подрывника, — Любимый…
И прижать сопротивляющегося парня к себе, ища губами его мягкие губки.
— Прекрати, бейсбольный придурок, — возмущался Гокудера, — Срочно возвращайся в поместье и передай — завтра на вас будет нападение. Я уже сообщил Хибари, он должен был вылететь.
— Я знаю, он уже позвонил, — Ямамото продолжал улыбаться и пытаться удержать разгневанного Хаято в своих объятиях. — Тсуна начал подготовку.
— Так почему ты здесь?! – заорал Ураган. — ТЫ ДОЛЖЕН ЕМУ ПОМОЧЬ!
— Не волнуйся ты так, — просит Ямамото, наконец, целуя любимого, — Я хотел тебя увидеть, вот и пришел.
— Идиот, — Гокудера расслабился, и потянулся за новым поцелуем. Целоваться вот так, в свете одинокого фонаря, понимая, что все уже сделано, и пора бы уже насладиться возможностью – все это успокаивало и настраивало на романтический лад.
Ямамото гладил его по голове и шептал, что после этого нападения Гокудера сможет вернуться к семье и тогда мечник его уже никуда одного не отпустит. Будет с ним рядом до тех пор, пока сможет дышать. А Хаято лишь говорил ему, что он дурак, и еще больше прижимался к теплому телу. Сейчас эта долбаная разница в росте, которая его постоянно бесила, была такой удобной штукой. Устроиться у мечника на груди и чувствовать, как он целует тебя в макушку.
— Так вот ты где, Ха-я-то, — за спиной раздался мерзкий голос, — А я то думал, почему ты мне не отвечаешь взаимностью, — истеричный смешок, — А ты, оказывается, меня просто предавал все это время.
Гокудера с ужасом поворачивал голову. Как? Это все, о чем он думал.
Босс со своей бешеной свитой стоял возле фонтана и целился в пару из пистолета.
— Гокудера Хаято, я отменяю твое участие в завтрашнем нападении, потому что нападение на Вонголу начнется сейчас, — свора радостно заржала и ринулась в бой. Окружить их со всех сторон, угрожая пистолетами, металлическими трубами и ножами, толпа в двадцать человек давала понять им, что бежать им не удастся. Гокудера закусил нижнюю губу. Черт, так попасть! Но где, где он прокололся?
— Думаешь сейчас, небось, где же ты так лоханулся, если босс тебя выследил? — ублюдочный садист мерзко смеялся. — Я просто захотел побыть с тобой наедине, пришел в твою комнату, а тебя там нет. Обыскал всю базу и понял, что ты сбежал. Сбежал на свидание к нему!
Пуля просвистела всего в нескольких миллиметрах от лица Хаято и попала в плечо мечника, но тот даже не закричал. Лишь сжал свое плечо. И сжал зубы, терпя боль. Охрана радостно заулюлюкала, учуяв свежею кровь.
— Ах ты, мразь! – взревел подрывник, удерживая теряющего сознание мечника — Я убью тебя!!! Клянусь, я сам прикончу тебя!
— Мальчики, разберитесь с ними, — босс развернулся и пошел в сторону базы, — Но не убивайте, Хаято в подвал и пытать, а Ямамото избейте и отпустите, пусть предупредит своих. Играть с подготовленным противником гораздо веселее, — дикий смех, обрывками доносившийся до слуха подрывника через вопли своры.
Хибари распахнул входную дверь.
— Травоядное, ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? – взревел он.
Тсуна вылетел в коридор из своего кабинета и, спотыкаясь, побежал в холл, где сейчас буйствовал Облако. Когда он увидел своего Хранителя, ничего не понимающего, разозленного, он бессильно сполз на пол.
— Хибари – сан! У нас беда! Они напали на Ямамото! – пропищал он. — И еще схватили Гокудеру!
— ЧТО? – зрачки Кеи испуганно расширились, — Травоядное, ты пиздишь! Они не могли его схватить! Это же Ураган! Он никогда бы… не за что…
Воздуха не хватало, последнюю фразу договорить так и не получалось.
— Они забрали его, Хибари-сан, — Ямамото вышел из-за спины Тсуны, весь перебинтованный, избитый, с рукой на перевязи, — Он его вычислил. Нас окружили в том парке. Меня избили, а его забрали на базу пытать.
— Такеши, тебе нельзя вставать! – заволновался Савада, — Ты еще слишком слаб!
— Подожди, Тсуна! – он отстранил пытавшегося загнать его обратно в комнату друга, — Хибари-сан, прошу, спасите его! Они убьют Хаято! Прошу! — Ямамото неуклюже опустился на колени и поклонился, — Прошу, спасите! Я не могу даже катану в руки взять, я сейчас настолько бесполезен, что не смогу его оттуда вытащить. Прошу, вы же самый сильный среди нас! Я не смогу без него, пожалуйста, спасите Хаято!
Хибари подошел к стоящему на коленях Дождю и пнул его по голове. Такеши отлетел и упал на пол, заскулив от боли. Тсуна кинулся поднимать его, а Облако лишь смотрел на него с презрением.
— Ничтожество, — шептал он, — кусок дерьма! Да как ты вообще смеешь меня о чем-то просить?! Ты, псина, украл у меня самое драгоценное, и теперь стоишь на коленях, умоляя спасти его!
Ямамото поднял глаза на взбешенного Кею. Того трясло, кулаки сжимались, лицо обезобразила ужасная гримаса, будто ему сейчас было больно до одурения. Тсуна ничего не понимающим взглядом смотрел на них обоих, стараясь понять, о чем таком драгоценном сейчас говорил Хранитель. Хибари лишь развернулся и пошел к двери.
— Хибари? – тихо позвал его вышедший на шум Реборн.
— Реборн-сан, пожалуйста, защитите этих травоядных. Я обещал Гокудере, что защищу их, но я не смогу.
— Ты едешь туда? – спросил Такеши.
Хибари не стал отвечать, лишь погромче хлопнул дверью на прощение.
— Его не надо было просить спасать Гокудеру-куна, — сказал репетитор мечнику, — Он бы пошел туда, даже если бы его приковали.
Гокудеру окатили холодной водой. Он снова потерял сознание от боли. Сколько его уже бьют? Час? Два? Вечность? Главное, продержаться. Не сдохнуть, пока вновь не увидит друзей, не увидит Ямамото.
Глаза было очень трудно открыть, лицо горело от побоев, и было странное ощущение, что тебя сейчас вырвет. Тело болело, отзываясь острой болью при каждом движении.
— О, смотрите, наша принцесса проснулась, — чья-то грубая рука схватила Гокудеру за челку и подняла голову в воздух, — Ну как спалось, принцесса?
Кто-то засмеялся, и его опустили. Пол был холодным, мокрым, в чем – то липком и воняющем. Из одежды на теле оставались только брюки, поэтому парень замерз. Зубы стучали, а руки связанные за спиной заныли. Безумно хотелось пить, а из разбитой губы текла соленая кровь.
— Может, нам стоит повеселиться с предателем? – спросил голос, — Босс просил его только не убивать, но насчет траха он не говорил ничего.
— Хорошая идея, — поддержал его приятель, — Я с удовольствие засуну ему.
Чужие мертвецки ледяные руки принялись стаскивать с него брюки. Снова злобный смех. Хаято все же смог открыть глаза и посмотреть, что происходит в комнате. Четверо. Когда его привели сюда, было восемь. Значит, они уже отправились в поместье. Но даже с этими четырьмя в таком состоянии будет трудно стравиться.
Один их охранников сел рядом и попытался его поцеловать. Хаято укусил его за язык, за что получил ногой в челюсть.
— Ах ты сука! – сказал мужчина.
— Пошел на хуй, педик, — сплевывая кровь, ухмыльнулся подрывник.
— Ох, а он еще пытается упираться, — сказал тот, кто назвал его принцессой, — Но это лишнее, просто дай нам закончить начатое, принцесса, и получи свою порцию удовольствия. Босс сказал, что тебе не впервой спать с мужиками.
Он подошел к подрывнику и уткнул его носом себе в пах.
— Ну же, давай, отсоси мне, шлюшка, — улыбался он.
— Опаздываешь, — тихо сказал Ураган.
— Что? – не понял мужчина.
— Я сказал, что он опоздал, — Гокудера поднял на обидчика насмешливые глаза, — Я на твоем месте убил бы их сразу, они порядком достали меня.
— Ты что несешь? – не понял охранник и притянул его за волосы к своему лицу.
— А на на твоем месте я бы не оборачивался, он очень зол, — рассмеялся Хаято.
Мужчина повернулся назад, за что получил тонфой по голове. Та с хрустом проломила череп, разбрызгивая кровь по полу.
– Что за черт? – закричал один из охранников и кинулся с битой на стоящего в дверях Хибари. Тот же с легкостью отбил удар и ударил коленкой парня в живот. Следующий удар сломал ему шею.
— А ты крут, — рассмеялся третий охранник. Они с товарищем принялись обходить его с разных сторон. Напасть одновременно – было единственным принятым ими решением. Только они недооценили Хибари. Слишком сильно недооценили. Одному сломать нос так, чтоб хрящ вошел в мозг, второму свернуть шею, и все это за пару секунд.
Гокудера спокойно сидел на полу и наблюдал за картиной. Хибари вытер тонфы от крови о пиджак и подошел к напарнику.
— Почему так долго? – еще раз спросил Хаято.
Вместо ответа он почувствовал жесткие губы на своих. И раздражающий привкус металла. Язык Кеи проник внутрь Гокудеры и принялся хозяйничать на захваченной территории.
— Это плата, — тихо говорит Облако, поднимая товарища, — Нам пора.
— Ты еще долго будешь игнорировать мои вопросы? – Гокудеру немного закусило то, что он опять обязан жизнью самому пугающему в их семье члену.
— Я зачищал базу, — наконец, ответил Хибари.
Нападение шло полным ходом. Тсуна уже почти выдохся. И откуда этот урод взял столько народа? Было сложно, очень сложно. Пламя Посмертной Воли немного ослабло, оно и понятно. Хоть Тсуна и был в гиперрежиме, но удерживать натиск врага с четырех сторон, было тяжеловато.
Ямамото и Сасагава крутились где-то рядом. Тсуна очень долго спорил с мечником, настаивая на том, чтоб он не принимал участие в сражении, но парень был не преклонен. Да и Рехей его экстремально поддержал, напугав Тсуну своими воплями.
И еще эти страшные мысли о Хаято. Как он? Цел? Спас его Хибари или нет? Савада трясет головой, пытаясь выкинуть это из головы, но как приказать своему телу не волноваться за друзей.
Первый барьер враги прорвали довольно быстро. Сад они захватили, но вот сам дом еще держался. И обещал держаться еще дольше, если бы не снаряд, выпушенный в сторону их входной двери из базуки. Взрыв разворотил пол стены, вынес стальную дверь, которой так гордился Десятый и теперь приходилось отступать на верхние этажи.
Их загнали в угол и собирались убить, утопить, как котят.
Машина гнала на предельной скорости. Хаято сидел на пассажирском сидении и перевязывал раны. Хибари лишь изредка посматривал на него, но ничего не говорил.
— Что-то случилось? – не выдержав этих странных взглядов, спросил подрывник.
— Ты его любишь? – тихо спросил Хибари.
— Это не то, что я могу обсуждать с людьми, — загадочно улыбаясь, ответил Гокудера. – Я привык думать, что это то, о чем стоит молчать.
— Значит, любишь, — пытаясь сделать равнодушный вид, сказал Хибари. Но его пальцы сильнее сжали руль, — И он любит тебя.
— А ты? – Хаято повернул к нему голову.
— Я не знаю, — почему-то сказал Кея. Он и сам не понимал, что происходит сейчас в его голове. Всегда сильный и хладнокровный Хибари сейчас больше всего на свете завидовал Ямамото.
— Понятно, — Ураган дальше принялся молча зализывать свои раны.
Вонголу загнали в угол. Десятый уже двадцать минут пытался разобраться с этим ублюдком, но тот сражался с ним на равных. Его пламя было чем-то похоже на Занзавское, но прорыв точки нуля на него не действовал. Поэтому все на что мог уповать мелкий босс, были его боевее навыки. Обычная грубая сила, усиленная пламенем.
Только Вонголу загнали в угол. Половина его людей полегла. Сасагава сражался против пятерых уже на последнем издыхании, держась наверно только потому, что на его глазах раненный Ямамото стойко крошил своих врагов в капусту и не сдавался.
И сейчас, когда пламя погасло, и он смотрит в счастливое лицо врага и понимает, что спасти его просто не кому, Савада понимает, что именно сейчас он может наконец обрести желанный отдых – смерть.
— Знаешь, что меня больше всего бесит, Савада? – спрашивает его упивающийся победой враг, — Это их преданность тебе. Я создал для Хаято все условия, но он не бросил тебя. Я старался получить его, но он полностью принадлежал тебе. И это меня бесит.
Босс взвел курок, а Тсуна лишь устало смотрел на него своими карими глазами. Радовало, что Реборн увел девочек и детей из поместья. Они не увидят его позора.
— Я ненавижу тебя! Все, что я хочу, принадлежит тебе. И я силой заберу это. Я заберу у тебя Гокудеру, — босс прицелился в голову закрывшему глаза Тсуне. «Интересно, неужели я, правда, такой слабак»,думает Савада.
— Прости меня, Гокудера-кун, — шепчет Десятый, — Но я проиграл.
— И не подумаю, — Тсуна удивленно открывает глаза, услышав дорогой голос, — Эй, пидорас, отошел от моего босса, иначе сдохнешь!
Гокудера, облокотившись об остатки дверного проема, пытался перевести дыхание.
— Гокудера! Ты… — шепчет Вонгола, мысленно говоря Богу спасибо, — Ты пришел!
Гокудера направил пистолет на врага и стал приближаться. В его глаза читалось столько ненависти, злобы и желания убить, что он сейчас меньше всего напоминал того Гокудеру, который радостно вопил «Десятый». Враг удивленно смотрел на подрывника.
— Как?— спросил он
— Хибари, — ответил Хаято, — Сейчас он зачищает сад. Не повезло им, тем, кто встал на вашу сторону. Здесь их ждет только смерть. Также как и тебя.
Босс улыбнулся.
— Хаято, вернись ко мне, — попросил он, — Стань обратно моей правой рукой. Ведь я дал тебе все, что ты хотел. И я дам тебе еще больше. Только застрели своего Десятого. Вернись ко мне, Ха-я-то.
Гокудера остановился. Его взгляд упал на растерянного Тсуну. Почему–то в эту секунду Савада даже не смог понять, о чем думает подрывник. Тот же улыбнулся.
— А почему бы и нет, — заявил он, — Ты же дашь мне все?
— Да – да! Все, что ты хочешь, — босс опустил пистолет и раскрыл объятия навстречу подрывнику, — Только убей его, и мы начнем новую жизнь. Я даже сохраню жизнь этим идиотам, что были его Хранителями. Они будут работать на меня.
Гокудера в плотную подошел к боссу, позволяя ему себя обнять. Тот вцепился в него мертвой хваткой. Тсуна, наблюдавший за этой сценой, готов был провалиться под землю. Он не понимал, что происходит. Неужели, его действительно предали?
— Ну-с, теперь избавимся от прошлого, — сказал Гокудера. Направляя оружие на Тсуну. Тот ошарашено заплакал, все-таки предал, — Только… Только я не люблю, когда меня называют Ха-я-то.
Раздался выстрел. Тсуна поняв, что жив и даже не ранен, открыл глаза. Хаято стоял в пол оборота к врагу и целился ему в грудь.
— Что? – из-за рта босса брызнула кровь. Он пошатнулся, но удержался на ногах, — Ты…
— Я не предам Вонголу. Я не предам Десятого. Я не предам свою семью ни за что на свете! – закричал Хаято, нажимая на курок.
Это был самый шикарный праздник!
В семью после долгой миссии вернулся Хранитель. Уставший, раненый, но выполнивший свою задачу. Хаято Гокудера, победивший, разваливший, уничтоживший врага семьи Вонголы. Вернулся самый любимый всеми Правая Рука Десятого. А вместе с ним вернулась прежняя жизнь.
В отремонтированном поместье собралась все друзья. Они праздновали победу. Праздновали то, что у Вонголы есть такой преданный человек. Праздновали возвращение кольца Урагана на его прежнее место.
Когда Тсуна при всех возвращал его, все вокруг рыдали от счастья. Даже сам Савада, видя, как друг надевает кольцо на палец, расплакался и уткнулся ему в грудь.
Гокудера лишь ахнул «Десятый» и положил руку ему на голову. Тсуна после этого жеста еще сильнее прижался к парню и принялся умолять подрывника никогда не бросать его. Хаято лишь гладил его по голове и обещал, что больше никогда не оставит босса так надолго.
Люди вокруг прониклись ситуацией и тоже принялись лить слезы в три ручья. Особенно Рехей. Он экстремально плакал, вытирая сопли галстуком разозлившегося Кеи. Тот в свою очередь съязвил на тему двадцатилетних младенцев и принялся отбирать свой галстук.
Сегодня можно праздновать, плакать от счастья и смеяться до потери пульса. Сегодня после долгой миссии в целый месяц вернулся для всех дорогой человек. Живой и здоровый.
Хаято сидел на подоконнике и курил. Он уже месяц не сидел здесь и не смотрел с это небо. Боже, до чего хорошо дома.
— Простудишься, — говорит ему с кровати Такеши, — Иди скорей ко мне.
Подрывник делает последнюю затяжку и выбрасывает сигарету. Дождь следит за каждым его движением, с улыбкой отмечая, что уже давно не видел его курящим. Для Хаято покурить значит расслабиться. А расслабиться на миссии он просто не мог.
Гокудера подходит к кровати и быстро забирается под одеяло, прижимаясь к теплому телу Ямамото. А тот только по-идиотски улыбается и тянет его к себе, целует и нежно гладит его волосы.
— Откуда этот синяк у тебя на правом боку? – неожиданно спрашивает Гокудера, — И давай ты скажешь мне правду. Я пойму, если ты мне соврешь.
— Это подарок от Хибари, — говорит мечник.
— Вы подрались? – Гокудеру начало трясти.
— Нет, он просто зажал меня и сказал, что если я тебя обижу, он меня забьет до смерти. И в доказательство ударил тонфой по ребру. Не переживай, уже совсем не болит, — мечник целует подрывника в щеку, — А потом он сказал, что больше не станет к тебе лезть. Но «если что», ты можешь к нему обращаться.
— И что он подразумевал под этим – «если что»? – задумался Гокудера, — А, и хрен с ним!
Ураган поудобней устраивается рядом с Дождем и начинает рассказывать, что он собирается сделать завтра. Слушать эти планы нравиться Ямамото. Потому что они всегда заканчиваются тем, что один из них обязательно заснет в комнате другого. Потому что в этих планах видно, что Хаято намерен продолжить эти отношения. Потому что засыпать под болтовню любимого так здорово.
Когда Такеши уже сопит, Хаято нежно целует его и шепчет на ухо, что любит его. Нет, все-таки он ошибался. Любовь – это не то, о чем стоит молчать. Ведь если ты не признаешься, то спокойно можешь потерять свое самое заветное сокровище.
Бета: Ferum
Фэндом: Katekyo Hitman Reborn
Персонажи: Ямамото/Гокудера, остальная Вонгола, Хибари/Гокудера, Чужой босс/Гокудера, пока все
Рейтинг: NC-17
Жанры: Экшн (action), Ангст, Юмор, Романтика, Слэш (яой)
Предупреждения: Нецензурная лексика, Насилие
Размер: Миди, 31 страница
Кол-во частей: 6
Описание:
Раскрывать все сразу нельзя, а то читателям ведь будет не интересно, правда ведь?
В мире мафии появляется достаточно сильный противник для Тцуны и его Хранителей. Бьянки и Фуута взяты в заложники. И спасти их может только НЕ член Вонголы.
И как вы догадались - главный герой Хаято Гокудера)
Посвящение:
Пишу под действием таблеток от простуды, им и посвящаю)
Публикация на других ресурсах:
С моего разрешения, прошу простить, если что.
Примечания автора:
По началу вам может показаться, что здесь ООС, но это не так.
читать дальшечасть 4, довольно быстро написанная
Хаято рухнул на кровать. До чего же он устал! Устал, как вор, пробираться по базе, перелазить через забор, под покровом ночи перебегать от дома к дому, постоянно оглядываясь.
Уже три недели, три недели этого импровизированного личного ада. Кривляться перед этой сукой, изображать преданного песика, подавать ему лапку, тявкать, когда его просят. И самое страшное, за всей этой игрой он сам уже чувствовал себя предателем.
Хаято засыпал. Его очередная отлучка на свидание с Хибари его неплохо вымотала. Сегодня они пытались воплотить в жизнь задумку Реборна. Правда, его чуть не засекли. Спасибо напарнику, отвлек внимание на себя, позволяя Урагану в суматохе сбежать. Где-то в голове подрывника щелкнул тумблер, что он в очередной раз задолжал Облаку.
Хаято был готов провалиться в сон, когда в дверь постучали.
— Ха-я-то? – Голос босса в ночной тишине прозвучал как раскат грома. — Ты еще не спишь?
— Нет, босс, — Гокудера сел, — что-то случилось?
— Да, довольно печальная ситуация, — босс зашел в комнату и остановился напротив кровати. — Буквально пятнадцать минут назад на базу было совершенно нападение. Хибари Кея пытался проникнуть на территорию базы. Там весь забор как решето. И снесена летняя мансарда. Где я теперь буду пить чай? — Босс наигранно принялся вытирать невидимые слезы.
Хаято удивленно округлил глаза. Он знал, что Хибари в одиночку мог уложить дивизию монстров, но все же так перестараться. Хотя, это же было отступление в его стиле.
— Никто не пострадал? – Спросил Хаято.
— Много раненных, но все живы. Так что не волнуйся, роднуля, — босс присел рядом с Хаято и, взяв его за подбородок, притянул ближе к себе. — Главное, что твоя сестра не пострадала. Знаешь, а он за ней приходил. Видимо, хотел повидаться. Но не сумел.
Подрывника пробирала дрожь от ледяного дыхания врага, он старался и вида не подать.
— Моя сестра? Не понимаю, — главное, правильно сделать круглые щенячьи глазки ради удовольствия этого извращенца. Тот лишь загадочно улыбнулся.
— Ты же не сильно расстроишься, если я передам ее твоему папочке? Я просто не сильно хочу наблюдать твоих бывших дружков на своей территории, – эта мерзкая улыбка просто выводила из себя. — Ваш папочка слезно умолял ее вернуть. И согласился на некоторые мои условия. Он больше не станет поддерживать Вонголу.
— Делай, что посчитаешь нужным, босс, — подрывник мысленно благодарил Бога за то, что сестру отпустят. — Я даже буду рад, что больше не придется терпеть ее заскоки. И никто больше не будет нам мешать.
— Ах, ты прелесть! – босс довольно улыбнулся и лизнул Гокудеру в щеку.— Сообщи Бьянки-тян об этом утром сам, хорошо? А я спать. Меня так утомил этот Хибари.
Босс встал с кровати и направился к выходу.
— Ах, да. И не забудь, ты теперь мой, Ха-я-то, — дверь со скрипом закрылась.
— Реборн! – Пронзительный женский визг возвестил о прибытие такой долгожданной гостьи. Звуковая волна, издаваемая Бьянки, была такой сильной, что в кабинете Тсуны зазвенели бокалы. Девушка с такой силой прижимала к себе возлюбленного, что казалось, что у того вылезут глаза.
— Реборн, я так страдала! Там было так страшно! И Хаято… — слезы непрерывным потоком катились по ее щекам.
— Кстати, о Хаято. Как он там? – Глотая воздух, выдавил из себя репетитор.
— Не хочу говорить об этом предателе в такой светлый день! – Начала было Бьянки, но осеклась, увидев осуждающие взгляды Хранителей, — Чего вы на меня так смотрите?
— Бьянки, я попрошу тебя об одной услуге, — спокойно заговорил Девятый. — Во-первых — ты не будешь появляться в поместье и вообще контактировать с членами семьи Вонголы, пока мы тебе не скажем.
— Это еще почему?!
— Во-вторых — не перебивай. В-третьих — ты будешь помогать своему отцу. Он тебе объяснит, что делать.
— Но отец принял сторону этого ублюдка!
— Вот именно, ты будешь работать на этого ублюдка. И если что, будешь передавать своему брату кое-какие мои поручения.
— Я сейчас ничего не поняла. Какие еще поручения?! Этот кретин предал вас! Или я ошибаюсь? – Бьянки с удивлением смотрела на улыбающиеся физиономии Тсуны и Реборна. Хибари никаких эмоций не показывал, но по его манере держаться было понятно, что он тоже заодно с этой компанией.
— Так брат…
— Умница, девочка моя, — Реборн погладил ее по руке, — Гокудера-кун сейчас на задании. Он внедрился в семью, чтоб вытащить оттуда вас с Фуутой.
— Так значит, мой брат ни в чем не виновен? – Не веря услышанному, переспросила Бьянки. Все только утвердительно закивали. — Вот же я дура! Я же его вазой…
— Ты его что? – У Тсуны глаза на лоб полезли.
— Да так ничего, — повисла гробовая тишина, — Тсуна, а почему ты попросил меня помочь брату? Ведь вы нас вытащили, значит ему можно уже вернуться.
— Нет, — ответил за босса Хибари. — Основная цель еще не достигнута. Он там, чтоб разрушить все изнутри. Как червяк – яблоко.
Сегодня Гокудера был собой доволен. Ему удалось незаметно для босса провернуть одно дельце – он умудрился сделать так, чтоб очень важная сделка с сицилийцами накрылась медным тазом. И теперь очень хотелось поделиться с кем-то своим достижением.
Дожить до вечера было крайне тяжко. К тому же поднялась температура. Видимо, стресс и усталость сказались. Да и эти ночные прогулки внесли свою лепту. Хоть и лето, но бегать без куртки опасно.
Когда он все-же дошел до парка, голова не просто раскалывалась. Ощущение было сродни ударам колокола. Каждый шорох теперь воспринимался как раскат грома. Глаза практически ничего не видели, только неясные очертания. Восприятие мира притупилось окончательно.
— Гокудера? – Позвал его кто-то из пустоты, — Гокудера, ты меня слышишь?
Хаято вытянул руку вперед в надежде схватить голос. Но вместо этого потерял равновесие и начал падать. Кто-то высокий подхватил его и принялся трясти, о чем-то прося. Голос требовал посмотреть на него, и глаза подрывника принялись шарить по округе в поисках знакомых черт.
— Хибари, по ходу, я заболел, — совсем уж вымученной получилась улыбка.
— Дурак! — Голос Облака был напуганным и очень злым. — Какого черта ты вообще потащился сюда, если тебе хреново?
Чужие губы коснулись лба.
— Ты весь горишь, — руки потянули обмякшее тело на себя. — У тебя жар! Ты и, правда, такой идиот?!
— У меня важная информация, — шептал он, — Отчет… Я не помню, где он. Поищи сам.
Его аккуратно усадили на скамейку. Руки Облака коснулись груди и принялись осторожно искать записи. Почему – то от этих прикосновений стало еще жарче. Сознание покидало изможденное тело.
— Хаято, — тихо позвал его Хибари. — Ты отключился, что ли?
Отвечать или подавать хоть какие-то признаки жизни было сложно, поэтому Гокудера продолжил сидеть с закрытыми глазами.
— Ураган? — еще раз позвал Кея. Не дождавшись ответа, он провел по его лицу рукой. Ноль эмоций. Тогда Хибари полностью отдался захватившему его желанию.
Поцелуй вышел не совсем таким, как он мечтал. Губы подрывника обжигали. Они были сухими и безжизненными, и так хотелось их оживить! Несильно покусывая нижнюю губу, Хибари проник языком внутрь. И каким же было удивление, когда Хаято ответил на поцелуй.
Поведение подрывника стало зеленым сигналом для Хибари. Он грубо притянул его к себе, желая впитать в себя легкое тело любимого. Руки вцепились в мокрые от пота серебряные волосы, губы и язык старались запечатлеть всю накопившуюся за годы страсть на шее Хаято. Тот лишь тяжело дышал на ухо Хибари и еле слышно постанывал, когда язык задевал особо чувствительные места.
— Хаято, — шептал ему Облако, стягивая рубашку с желанного тела. — Я так тебя хочу, Хаято.
Тот ничего не говорил, только слабо улыбался. У Облака вообще закралась мысль, что Ураган вообще ничего не понимает. Но сейчас, именно сейчас он мог сделать то, чего так долго хотел. И главное, подрывник может не вспомнить об этом. Не станет его презирать. Не станет влюбляться в него. Это будут самые идеальные отношения для Кеи.
Губы обхватили напрягшийся сосок, за что Гокудера наградил его томным стоном. Язык прошелся по ключицам, желая познать вкус такой нежной бархатной кожи. Руки уже стащили брюки и гладили член Хаято. Головка уже была ярко – пунцового цвета, когда Облако прикоснулся к ней языком. Как же хотелось взять его в рот и сосать, пока челюсть не заноет. Губы обхватили желанное и двинулись вниз, к основанию.
Пальцы уже нащупали заветную дырочку, пока язык Хибари обхаживал раскрасневшийся орган. Осторожно надавливая, массируя дырочку, Хибари принялся вводить палец, один за другим. Двигаться медленно, чтоб дать телу привыкнуть, изучать нутро любимого, трахать до тех пор, пока собственный член не завоет от боли.
— Ммм… Еще… — стонет Хаято, и Хибари не заставляет его долго ждать.
Прижаться головкой к еще совсем узкому отверстию и почувствовать внутренний жар другого человека. Ноги Гокудеры закинуты на плечи, так удобней держать его ослабшее тело. Его ногти царапают спину, практически до крови, ему еще больно, и он хочет показать эту боль своему партнеру. Хибари двигается уже рвано, при каждом движении глотая воздух. Скамейка трясется и грозит развалиться, но до этого нет никакого дела.
Хаято привыкает, и даже начинает постанывать от удовольствия, опускает свою ладонь вниз и начинает дрочить свой член. От этого зрелища у Хибари просто сносит крышу. Кончить вместе с ним, это практически единственная мысль, что бьется в его голове. Когда Хаято уже кричит в голос, Хибари пытается еще сдержаться, из последних сил, чтоб не кончить раньше его. Это своего рода тоже бой.
Гокудера открывает глаза уже в своей комнате на базе. Хибари принес его сюда. И зачем он позволил ему себя трахнуть? Слабость, болезнь, или есть другая причина? Нет, Хибари он не любит, и Кея это понимает. Может, просто хотелось, чтоб его первый раз с мужчиной в качестве пассива был не с этим извращенцем, а с кем – то близким? Хрен его знает.
Но вроде как понравилось. Взгляд упал на засос на запястье. Прощальный подарок Хибари.
часть 5
— Что, Гокудера заболел? – Тcуна ударился в панику.— Как он?
— Приперся ко мне на встречу, потерял сознание, пришлось, рискуя быть замеченными (заняться сексом), тащить его до базы. Можешь не волноваться, это простое утомление. Проспится и будет как новенький, — рассказал Хибари, утаив главное. — Вот его отчет.
Злосчастный конверт лег на стол перед Савадой. Тот трясущимися от волнения руками принялся его вскрывать. Написанный ровным круглым подчерком лист бумаги выпал из недр пакета. Хибари представил, как Хаято аккуратно выводит каждую букву своими изящными пальцами. Но потом его воображение подкинуло более правдивую картину, как подрывник этими пальчиками зарывается в волосы главы дисциплинарного комитета.
— Ты проник на их базу? – Изумлено спросил у Облака Дождь.
— Ха, да я по ней пешком как по дому гуляю, — наигранная самоуверенность должна скрыть возбуждение. — Что, хочешь его навестить?
Теперь Хибари ревновал еще больше. Теперь желание владеть подрывником достигло своего предела. Дальше пропасть из необузданного безрассудства.
— Ну, есть немного, ха-ха, — на этом добродушном лице читалось волнение и смущение. — Я просто уже соскучился что ли. По его крикам и динамиту.
Тсуна понимающе закивал головой.
— Проводишь его, Хибари-сан? – Спросил Тсуна.
— Только завтра, пусть сегодня он отдохнет, — нахмурился Кея. Так не хотелось подпускать к Гокудере Ямамото. Но не скажешь же, что только что поимел их Правую руку и теперь настроен сделать его своим.
— Вот и здорово, — Реборн спрыгнул с дивана и направился к Саваде, читать отчет. Проходя мимо Хибари, он тихо шепнул, так чтоб слышал только Кея, — надеюсь, ты его к этому не принуждал?
Бьянки приехала проведать брата. Главное, не кинуться к нему на шею слезно прося прошения за собственную глупость, думала она. Реборн предупредил ее, что парень заболел. Так что убедительный довод зайти к нему в комнату при боссе был найден.
Хаято лежал на кровати с закрытыми глазами. Его все еще лихорадило. Плюс, безумно болела задница. Хоть Хибари и старался сдерживаться, но первый раз есть первый раз. Встать и что-то делать было превыше его сил.
Ноутбук покоился на тумбочке. Работать просто не выходило, глаза слипались, и чтоб понять смысл написанного, приходилось читать по несколько раз. Так что босс, принесший ему завтрак, отобрал дорогую игрушку и приказал отдыхать. Подрывник ему был нужен в рабочем состоянии.
Бьянки тихонько прокралась в комнату, боясь разбудить брата, села в кресло напротив.
— Я не сплю, — Хаято открыл глаза и посмотрел на сестру.
— Мне сказали, ты заболел, — будто оправдываясь, сказала она.
— Переутомление, — Гокудера снова прикрыл глаза, — видимо, зря я так старался всем угодить.
Улыбнуться получилось только уголками губ. Что-то тяжелое опустилось на кровать.
— Я принесла тебе вкусненького, — тихо говорит женщина.
— Только не говори, что сама готовила, — подрывник морщиться.
— Нет, это от кое–кого очень близкого, — шепчет она, открывая коробку.
Бенто! Настоящий японский бенто! Именно такие готовил им Ямамото, когда они в детстве отправлялись на тренировки. Боже, как он по ним соскучился.
И неизвестно откуда берутся силы, чтоб сесть и притянуть коробку к себе. Ждать, пока сестра достанет палочки, не хочется, и порезанный омлет уже пропадает внутри подрывника.
— Да погоди ты, — смеется сестра, глядя, с каким аппетитом младший наслаждается едой. — Еще есть суп.
На глазах Гокудеры возникают слезы радости. Такой подарок, такое внимание! И по фигу на все проблемы.
Бьянки наливает из термоса суп в кружку и подает парню. Тот благодарит по–японски и смеется. Как же давно это было? Они вместе с друзьями сидят на природе, тела болят после тренировки и едят такие вкусные бенто.
Рехей экстремально уничтожает свою порцию первым и теперь умоляюще смотрит на Хром, в надежде, что она с ним поделиться. Тсуна о чем то говорит с Реборном, точнее Десятый плачет, а репетитор его в очередной раз избивает. Хибари стоит в стороне в тени деревьев, но на его лице играет удовлетворенная улыбка. Хоть он и не сидит со всеми, но ему прекрасно слышно, что у них происходит. Ламбо наелся и теперь разморенный, спит на солнышке.
А он, Гокудера, о чем – то судорожно спорит с этим бейсбольным идиотом. И, черт побери, он счастлив! Счастлив, что в этом мире он не один. С ним есть они, те, ради которых он готов пойти и на такие жертвы.
— Да не спеши ты так, — сестра треплет его по голове.
— Но ведь вкусно, — говорить с набитым ртом сложно.
— Скоро ты поешь что-нибудь повкуснее, чем это. Я права?
Глаза Хаято удивленно расширяются. Она знает? Хотя к чему такой вопрос, она же встречалась с Вонголой. Они ей по любому все рассказали. Сестра лишь подмигнула. Да, в этих стенах желательно вообще не говорить о Вонголе.
— Там на дне кое-что особенное, — Бьянки открывает последнюю принесенную с собой коробочку. Печенье с предсказаниями! Взгляд падает на одно цветное. Это явно сообщение, понимает Хаято и быстро хватает его.
— И что тебя ждет? – Интересуется женщина.
— Не скажу, а то не сбудется, — Хаято сжимает цветную бумажку в руке. «Жди в гости», — гласит неровный подчерк Ямамото.
В окно постучались. Гокудера отдернул занавеску и обнаружил на балконе Ямамото. Тот раздражающе улыбался и махал рукой. Дверь резко распахнулась, и подрывник резко заточил мечника в свою комнату.
— Ты идиот! – Хаято осмотрел улицу на наличие охранников. — Тебя могли увидеть!
— Но не увидели же, ха-ха, — мечник засмеялся. Ураган обреченно вздохнул. Задернуть шторы, запереть дверь в комнату, проверить, нет ли кого в коридоре и уже немного расслабиться.
— Ну? — Гокудера сложил руки на груди, всем своим видом показывая, что терпеть товарища долго не намерен.
Мечник подошел к нему и обнял. Прижать сильнее не вышло, Хаято принялся вырываться.
— Я тебе девчонка, что ли? Ты чего удумал? – Подрывник, наконец, выбрался.
— Я просто соскучился, — начал оправдываться Такеши.
— Много же вас, в последнее время соскучившихся, — пробурчал себе под нос Правая рука, потирая еще ноющий зад.
— Что? – Не понял мечник. Гокудера лишь махнул рукой и принялся за пакет, который притащил с собой Дождь. Нюх его не обманул, в коробочке его ждали первоклассные суши.
— Решил меня забаловать? – Улыбаясь, спросил он, закидывая в рот лакомство. Такеши лишь пожал плечами, ему нравилось, с каким аппетитом друг ел то, что он готовил.
— Тебя Хибари провел? – В ответ лишь кивок, — Чего-то ты молчаливый сегодня, обычно трещишь без умолку, а сейчас из тебя слова не клешнями не вытянуть. Что-то случилось?
— Да нет, все нормально, — мечник присел рядом с ужинающим Гокудерой и заулыбался. — Я просто немного устал. Видимо, темп Облака не для меня.
— Верю, — засмеялся Хаято и запихнул собеседнику в рот одну суши.
— Ты что?! Это только тебе! – Замахал руками мечник.
— Есть с другом гораздо веселее! – Подвигая коробку к Ямамото, заявил Хаято.
Это казалось несколько странным. Хаято никогда не был обделен вниманием, но сейчас это переходило все границы. Кроме обычного количества представительниц прекрасной половины человечества, снующих за ним, теперь в его жизнь ворвалось трое самодовольных мужчин.
Босс так и не прекращал свои домогательства, перейдя уже на реальные намеки. Но хуже всего, что все оставленные этим ублюдком засосы и синяки приходилось тщательно скрывать от бдительного взгляда Хибари Кеи. Тому же только дай повод поревновать. И все это только из-за одного перепихона. Как же теперь об этом сожалел подрывник.
Теперь каждая встреча с ним обращалась в ад. Нет, Кея не просил большего. Но этот ледяной взгляд был просто не выносим. Лучше б он был таким же горячим, наполненным похотью и желанием, как у босса.
Третьим, и может самым спокойным, стал Ямамото. Он старался теперь навещать Гокудеру каждую ночь, подолгу засиживался с ним, постоянно выводил из себя своей глупостью, и не оставлял свои попытки прижать к себе подрывника. И это бесило еще больше! Ведь этот бейсбольный придурок старался вложить в свои жалкие проявления эмоций что-то совсем уже личное.
— И когда это я поменял ориентацию? – Спрашивает Гокудера сам себя. Но ответа найти не может. Ведь если ответ есть, то действительно придется признать, что все эти отношения нравятся.
Хибари зажал Ямамото в коридоре после очередного собрания.
— Что ты делал у него прошлой ночью? – Глаза Облака горят яростным огнем. — Не отпирайся, я видел, как ты проник в его комнату.
— Мы болтали, — дышать было трудно, тонфы перекрывала доступ кислорода. Ответ не удовлетворил Кею, и он сильнее надавил оружием на горло напарника. — Честно, мы просто болтали. Я принес ему бенто и мы ужинали вместе. Больше ничего, клянусь!
Хибари ослабил хватку и Такеши сполз по стенке, кашляя.
— Еще раз увижу, что ты бегаешь к нему, забью до смерти. — Кёя развернулся на каблуках и зашагал в свою комнату.
— Сдается мне, ты не о разоблачении печешься, ха-ха, — ухмыльнулся Ямамото. Хибари смерил его разгневанным взглядом. Мечник с хрипом засмеялся, а Кея еще быстрее зашагал прочь, закусив губу.
Это явно было страшным сном! Ведь он всего лишь пришел проведать его! Ведь никакой опасности он не чувствовал!
И теперь вместо ужина ему приходиться сидеть в шкафу и наблюдать, как Хаято разговаривает со своим боссом. Тот явно не спешил уходить, чем сильно раздражал подрывника.
— Ты совсем не рад меня видеть, Ха-я-то? – Босс вплотную приблизился к помощнику. — Меня так долго не было, ты должен был по мне истосковаться! Ведь так, киса?
— Я просто устал, прости, босс, — улыбаться так, чтоб он ничего не заподозрил. Боже, какая же идиотская идея была запихнуть мечника в шкаф! Почему он его сразу не спровадил?! Ведь теперь этой урод долго не уйдет!
— Позволь, я помогу тебе расслабиться, — его пальцы нежно касаются плеч подрывника и не сильно сжимают их. Хаято выгибается под прикосновением, и боссу это нравиться. Он заставляет Гокудеру полностью отдаться на его усмотрение.
— Сними рубашку, — приказывает начальник, и Хаято подчиняется. Руки разминают затекшие плечи и шею, опускаются вниз по спине, гладят ребра и талию. — Повернись ко мне.
И Хаято, завороженный и расслабленный, совершенно не чувствовавший подвоха поворачивается. Губы босса чуть солоноваты на вкус, но это даже нравиться. Нравиться, как он глубоко и страстно целует его, как его язык сплетается с языком подрывника. А этот садист невероятно хорош!
Ямамото, наблюдающий за всей этой картиной, боролся с диким желанием выскочить и разорвать врага на мелкие кусочки. Как же тяжело было наблюдать, как Хаято изгибается и стонет в руках другого мужчины. Как восхитительно выглядит его тело в свете ночника, как сам, по доброй воле, он позволяет гладить его в самых неприличных местах. И, Боже, почему Ямамото хотел оказаться на месте этого выродка?!
А парочка уже разыгралась не на шутку. Босс из нежного и пушистого превратился в грубого зверя. Он вгрызался в шелковую кожу своими клыками, оставляя следы. Сдавливал соски, царапался, всем своим поведением показывая, кто здесь главный. Схватить его за волосы и насильно поставить на колени, увидеть протест в глазах и нахально улыбнуться. Пощечина быстро расставляет все на свои места.
— Ну же, это тоже входит в твои обязанности, Ха-я-то, — смотреть на унижение такого гордого человека доставляет неимоверное удовольствие. Гокудере не надо повторять дважды. Он расстегивает брюки и достает возбужденный член босса.
Язык не уверенно касается головки, потом еще раз, словно пробуя, обожжется или нет.
— Ты еще долго будешь строить из себя целку? Неужели никогда не сосал у своего дорогого Вонголы? Ну же, поработай язычком, – босс зашелся жутким смехом. Ямамото уже хотел выскочить, чтоб убить этого зарвавшегося нахала, но заметил умоляющий взгляд Хаято. «Прошу, не смей! – Читалось в его глазах, — ты все испортишь!»
Гокудера лизнул еще раз, теперь он прошелся от головки к основанию. Затем осторожно заглотил его, едва касаясь зубами ствола. Босс довольно охнул, положил руку на голову помощнику и принялся задавать темп.
От этой картины Ямамото резко стало жарко. Хаято, стоя на коленях, постанывая, облизывал, посасывал, ласкал руками инструмент хозяина. И это было так возбуждающе. В штанах становилось тесно, рука мечника сама расстегивала ширинку, сама гладила его там. Член реагировал на картину однозначно – он требовал разрядки. Боже, смотреть, как Гокудера сосет, дрочить, и думать о том, что его могут застукать, так заводило!
Босс двигал бедрами все резче и резче, дрожа, сжимая волосы, он хотел осквернить этот прелестный ротик еще больше. Ямамото двигал рукой уже все быстрее и быстрее, закусывая вторую ладонь, боясь издать хоть один лишний звук. Хаято же даже не прикоснулся к себе, хотя сам не хило возбудился.
Еще один резкий толчок и с подбородка подрывника закапала белая жидкость.
— Глотай, — приказал босс, и Хаято подчинился. Боже, это точно было лишним. Один лишь его вид, раскрасневшегося, перемазанного, с затуманенными глазами, заставил кончить Ямамото. Сперма капала с его руки. А самому Такеши было до невозможности стыдно.
Босс, ничего не сказав подчиненному, вышел из комнаты. Хаято все еще не мог восстановить дыхание, сидел на полу и о чем-то судорожно думал. К реальности его вернула скрипнувшая дверца шкафа.
— Гокудера, — позвал его хриплый голос. Такеши сам еще не полностью отошел от увиденного, член все еще стоял, и было до чертей хреново.
Подрывник встал с пола и неровной походкой подошел к мечнику.
— Гокудера, я… — его рот быстро заткнули глубоким поцелуем. Ведь свою порцию удовольствия подрывник не получил.
От автора: А следующая глава начнется с Ямамото/Гокудера...
часть 6
Ямамото не хочет открывать глаза. Если откроет, то сон кончиться. Такой приятный, такой долгожданный, такой чарующий сон раствориться, словно сахар в горящем чае. И останется только сладкий привкус, который вскоре забудется.
Такеши боится открывать глаза. А вдруг это не сон, и первое, что он почувствует, удар в нос? Ведь это теплое, большое, что он прижимает к своей груди, дышащее, ворчащее во сне, сложившее на него ноги и руки, может оказаться Гокудерой. И тогда его не станут спрашивать, что он делает в его постели, его убьют на месте без лишних слов.
Ах, а сон был так прекрасен, что ради него можно было бы и умереть.
Подрывник встал с пола и неровной походкой подошел к мечнику.
— Гокудера, я… — его рот быстро заткнули глубоким поцелуем. Ведь свою порцию удовольствия подрывник не получил. А подрывник всегда получал желаемое. Гокудера целовал требовательно, страстно, посасывая губы партнера.
— Гокудера… — Такеши снова попытался что-то сказать, когда горячие губы оторвались от него, — Я… Ах!
Язык Урагана коснулся уха. Он играл с мочкой, прикусывал, вылизывал как животное, целовал, зарывался руками в непослушные волосы. Такеши стонал, подставляя свою шею под горячие ласки. Подрывник расстегивал рубашку на мечнике, поглаживал его грудь, едва касаясь пальцами.
— Хаято, — шептал он, — Прошу, прекрати.
— И не подумаю, — в зеленых глазах запрыгали хитрые искорки. — Ведь ты хочешь меня? Скажи, что хочешь.
Мечник усмехнулся. Он немного отстранил от себя лицо подрывника и прикоснулся ладонью к его щеке. Тот лишь прикрыл глаза и принялся покрывать короткими поцелуями ладошку. Так хотелось оставить как можно больше напоминаний о себе.
— Хаято, — Такеши гладил его скулу, — Я люблю тебя.
— Я знаю, — шепчет он и целует в ответ, целует губы, щеки, прикрытые глаза мечника, ошалевшего от того, что Гокудера так спокойно воспринял его признание. Руки скользят по спине Хаято, кожа на ней чистая, нежная, ни одного шрама. Все шрамы на груди. Ураган никогда не показывает спину врагу. Руки скользят и сжимают упругую задницу.
Гокудера обхватывает ногами талию товарища, полностью повисая на нем. Ямамото лишь еще беззаботней улыбается и несет любимого к кровати. Аккуратно уложить или бросить?
Гокудера сам отпускает плечи мечника и падает на кровать. Волосы серебряным вихрем рассыпаются по одеялу, руки тянуться к чужой шее и притягивают, чтобы можно было подарить еще один долгий поцелуй. Такой сладкий, такой жадный, такой неземной. Ямамото стаскивает остатки одежды с горящего желанием тела. Брюки падают на пол вместе с нижним бельем. Как же хочется покрыть поцелуем каждую клеточку, лизнуть каждую складочку, дотронуться до самого сокровенного.
— Я люблю тебя, — повторяет мечник, стаскивая одежду с себя и ложась сверху, — Так люблю.
Но Хаято жестом приказывает ему замолчать – прикладывает палец к его губам. Для Гокудеры любовь — это то, о чем нужно молчать. Ведь даже если скажешь, любить сильнее не станешь. А если говорить слишком часто, то слова потеряют свою волшебную силу.
Ямамото лишь улыбается и принимается за свой приз. Вылизать соски, живот, спуститься и чуть прикусить тазовые косточки, охаживать руками его бока и слушать дивные стоны и мольбы не останавливаться.
— Возьми его в рот, — просит подрывник и заходиться в безумии. Мечник исполняет просьбу. Полностью заглатывает, так глубоко, и кажется, что задохнешься. Языком проводить по головке, очерчивать круги, прихватывать кожу губами в особо чувствительных местах. И видеть, как Гокудера изводиться, комкает простынь, сдерживается, чтоб не закричать от удовольствия.
Язык скользит по тыльной стороне бедра туда, где уже так жарко. Дырочка, такая красненькая, такая возбуждающая, требовала к себе внимания. Такеши не придумал ничего лучше, как лизнуть ее. Та лишь дернулась в ответ.
— Идиот, ты что творишь? — рассердился подрывник.
— Она такая миленькая, что я не могу удержаться, — улыбнулся мечник и принялся вылизывать любимого. Хаято аж задохнулся от ощущений. До чего же приятно, Ураган смаковал новое для себя – ощущение чужого языка в своей заднице. Первый палец он практически не почувствовал. Дискомфорт пришел, когда Ямамото ввел еще один.
— Уммм… — застонал он.
— Больно? – испугался мечник.
— Не тяни, входи уже, — умоляет Ураган, закрывая лицо руками, — Я сума сойду, если ты это не сделаешь.
Ямамото пристраивается сверху. Дырочка спокойно приняла в себя член Такеши. Первый толчок отозвался жуткой болью по телу Гокудеры. Боже, как хотелось вытащить его из себя. Но дальше будет лучше, успокаивал себя подрывник.
— Что, слабо во всю длину? – спрашивает он, усмехаясь через силу, — Ну же, сильнее.
И Ямамото подается вперед еще раз, почти доставая там внутри до заветной точки.
— Ну, еще чуть-чуть, — молит со слезами на глазах Гокудера, толчок, и он заходиться беззвучным криком, изгибаясь от наслаждения. Боже, как это классно! Ямамото увеличивает темп, полностью входя в податливое тело любовника. А тот извивается, впивается ногтями в заботливо подставленную спину, рвет простыни, и стонет, похотливо трогает свой член.
— Перевернись, — шепчет мечник и подрывник подчиняется.
Движения стали резче и глубже. Подрывник уже держится из последних сил, уже несет какой-то бред, смотрит куда-то стеклянным взглядом и стонет как очумелый.
— Такеши, я больше не могу, — рука мечника ложиться на ноющую плоть и начинает двигаться в том же темпе, что и хозяин. Хаято последний раз изгибается и сильно сжимает мечника внутри себя. Чужое тепло разливается по его нутру. Секунда, и с руки Ямамото капает белая жидкость.
Гокудера притягивает к себе мечника и целует.
— Пошли в душ, что ли?
Утро заявляет о своем приходе пением птиц. Но просыпаться не хочется. Если проснешься, придется уходить и оставить его опять одного. Одного на растерзание этому ублюдку. Его – самого дорогого человека на всем белом свете.
— Хаято? – тихо спрашиваешь его, но в ответ тишина. Глаза приходиться открыть, чтобы проверить, здесь он или нет. И улыбнуться. Он спит, как зверек, поджав ручки и ножки под себя. Такеши пытается бесшумно встать, чтоб собраться и уйти, пока он не проснулся. Только он опустил ноги на пол, горячая рука ухватила его сзади.
— Я тебе разрешал уходить? – спросонья он довольно зол. Ямамото улыбнулся и повернулся к нему, чтобы сказать, что уходит, — Я тебя не отпускал.
Хаято тянет парня на кровать и укладывает рядом с собой. Обнимает его, складывает на него ногу, утыкается носом в грудь.
— У нас еще есть час, давай еще побудем вместе, — просит подрывник, целуя мечника куда-то в шею, — Просто поспим.
И он мгновенно засыпает. Засыпает с мыслью, что говорить о любви не стоит. Засыпает в объятиях родного человека.
— Я все-таки планирую, нападение на Вонголу, — заявил на собрании семьи босс. — Я хочу убить Саваду.
Глаза Гокудеры расширились. Но почему, почему? Ведь Хаято искусно создал столько проблем для этого выродка, что у того просто не было выхода, только решать их. У него не должно хватить сил, чтоб сделать это! Лучшие бойцы так далеко от базы! Остались только совершенно никчемные подчиненные! С такой армией он не сможет воевать. Так почему он решил идти на Вонголу?! Чего он хочет добиться? Будь Гокудера глуп, он решил бы, что это самоубийство. Но подрывник шкурой чувствовал подвох.
— Наш основной противник – Хибари Кея, на этой неделе покинул их поместье. Охранять десятого босса остались только два человека. Сасагава и Ямамото. Именно тогда мы и нанесем удар.
— А это не самоубийство? – спросил один из подчиненных, — Я понимаю, самым сильным там является Хибари, но и мечника нельзя сбрасывать со счетов. Он ученик Скуалло. Да и сам Савада довольно силен.
— Против лома нет приема, — ответил на это босс. — Савада хорош, но после автоматной очереди в хрупкое тело выжить довольно сложно.
— Значит, ты твердо решил, — Хаято смотрел на начальника через челку и усмехался, — что убьешь его.
— Ничего личного, детка, — ответил на это босс. — Но на троне может сидеть только один король.
Хибари потер глаза. Было три утра, он лег только час назад, устал, как собака, пока следил за противником, а теперь какой-то урод решил его разбудить! Выебу! Потом забью до смерти! И снова выебу – решил Хибари.
Телефон звенел как сумасшедший. Человек на том проводе не оставлял попыток поднять Хибари. Кея дотянулся до телефона и проснулся от удивления. Гокудера? Он совсем чокнулся, ему звонить?! Он же себя раскроет, чертов идиот!
— Хибари, ты почему так долго не отвечал?! – вопль Гокудеры мог и мертвого поднять, — У нас ЧП! Срочно возвращайся к Десятому! На вас готовиться нападение.
— Погоди, не кричи так, — попросил Хибари, принимая вертикальное положение на кровати, — Ты сейчас не шутил?
— ДА КАК Я МОГУ ЭТИМ ШУТИТЬ, ДУРАК! ДЕСЯТЫЙ В ОПАСТНОСТИ! – Хибари слышал, как у подрывника затрещал в руках телефон. Звонок оборвался, и мелодичный женский голос сообщил, что разъяренный абонент в данное время не доступен или выключен.
— Значит, не шутил, — хмыкнул Кея и принялся звонить в аэропорт, чтобы заказать билет на ближайший рейс в Италию.
Нападение назначено на завтра. У него только этот вечер, чтобы сообщить Десятому. Только каких – то восемь часов. Так мало. И так достаточно.
Сегодня он встречается с Ямамото в том парке. Хотя лучше бы позвонить по телефону, но Хаято его так сильно сжал, что он просто треснул по швам. Подрывник уже пожалел о том, что понадеялся на технику и не заучил номера всех хранителей наизусть.
Боже, когда вся база стоит на ушах, улизнуть практически незаметным невозможно! Но невозможное для обычного человека – просто как улицу перейти для Хранителей Вонголы. Прикинуться больным, попросить не беспокоить и запереться в своей комнате, а потом через окно, тем же маршрутом, что он каждое утро провожал Такеши.
— Хаято! – радостно заулыбался мечник, увидев бегущего к нему подрывника, — Любимый…
И прижать сопротивляющегося парня к себе, ища губами его мягкие губки.
— Прекрати, бейсбольный придурок, — возмущался Гокудера, — Срочно возвращайся в поместье и передай — завтра на вас будет нападение. Я уже сообщил Хибари, он должен был вылететь.
— Я знаю, он уже позвонил, — Ямамото продолжал улыбаться и пытаться удержать разгневанного Хаято в своих объятиях. — Тсуна начал подготовку.
— Так почему ты здесь?! – заорал Ураган. — ТЫ ДОЛЖЕН ЕМУ ПОМОЧЬ!
— Не волнуйся ты так, — просит Ямамото, наконец, целуя любимого, — Я хотел тебя увидеть, вот и пришел.
— Идиот, — Гокудера расслабился, и потянулся за новым поцелуем. Целоваться вот так, в свете одинокого фонаря, понимая, что все уже сделано, и пора бы уже насладиться возможностью – все это успокаивало и настраивало на романтический лад.
Ямамото гладил его по голове и шептал, что после этого нападения Гокудера сможет вернуться к семье и тогда мечник его уже никуда одного не отпустит. Будет с ним рядом до тех пор, пока сможет дышать. А Хаято лишь говорил ему, что он дурак, и еще больше прижимался к теплому телу. Сейчас эта долбаная разница в росте, которая его постоянно бесила, была такой удобной штукой. Устроиться у мечника на груди и чувствовать, как он целует тебя в макушку.
— Так вот ты где, Ха-я-то, — за спиной раздался мерзкий голос, — А я то думал, почему ты мне не отвечаешь взаимностью, — истеричный смешок, — А ты, оказывается, меня просто предавал все это время.
Гокудера с ужасом поворачивал голову. Как? Это все, о чем он думал.
Босс со своей бешеной свитой стоял возле фонтана и целился в пару из пистолета.
— Гокудера Хаято, я отменяю твое участие в завтрашнем нападении, потому что нападение на Вонголу начнется сейчас, — свора радостно заржала и ринулась в бой. Окружить их со всех сторон, угрожая пистолетами, металлическими трубами и ножами, толпа в двадцать человек давала понять им, что бежать им не удастся. Гокудера закусил нижнюю губу. Черт, так попасть! Но где, где он прокололся?
— Думаешь сейчас, небось, где же ты так лоханулся, если босс тебя выследил? — ублюдочный садист мерзко смеялся. — Я просто захотел побыть с тобой наедине, пришел в твою комнату, а тебя там нет. Обыскал всю базу и понял, что ты сбежал. Сбежал на свидание к нему!
Пуля просвистела всего в нескольких миллиметрах от лица Хаято и попала в плечо мечника, но тот даже не закричал. Лишь сжал свое плечо. И сжал зубы, терпя боль. Охрана радостно заулюлюкала, учуяв свежею кровь.
— Ах ты, мразь! – взревел подрывник, удерживая теряющего сознание мечника — Я убью тебя!!! Клянусь, я сам прикончу тебя!
— Мальчики, разберитесь с ними, — босс развернулся и пошел в сторону базы, — Но не убивайте, Хаято в подвал и пытать, а Ямамото избейте и отпустите, пусть предупредит своих. Играть с подготовленным противником гораздо веселее, — дикий смех, обрывками доносившийся до слуха подрывника через вопли своры.
Хибари распахнул входную дверь.
— Травоядное, ЧТО ЗДЕСЬ ПРОИСХОДИТ? – взревел он.
Тсуна вылетел в коридор из своего кабинета и, спотыкаясь, побежал в холл, где сейчас буйствовал Облако. Когда он увидел своего Хранителя, ничего не понимающего, разозленного, он бессильно сполз на пол.
— Хибари – сан! У нас беда! Они напали на Ямамото! – пропищал он. — И еще схватили Гокудеру!
— ЧТО? – зрачки Кеи испуганно расширились, — Травоядное, ты пиздишь! Они не могли его схватить! Это же Ураган! Он никогда бы… не за что…
Воздуха не хватало, последнюю фразу договорить так и не получалось.
— Они забрали его, Хибари-сан, — Ямамото вышел из-за спины Тсуны, весь перебинтованный, избитый, с рукой на перевязи, — Он его вычислил. Нас окружили в том парке. Меня избили, а его забрали на базу пытать.
— Такеши, тебе нельзя вставать! – заволновался Савада, — Ты еще слишком слаб!
— Подожди, Тсуна! – он отстранил пытавшегося загнать его обратно в комнату друга, — Хибари-сан, прошу, спасите его! Они убьют Хаято! Прошу! — Ямамото неуклюже опустился на колени и поклонился, — Прошу, спасите! Я не могу даже катану в руки взять, я сейчас настолько бесполезен, что не смогу его оттуда вытащить. Прошу, вы же самый сильный среди нас! Я не смогу без него, пожалуйста, спасите Хаято!
Хибари подошел к стоящему на коленях Дождю и пнул его по голове. Такеши отлетел и упал на пол, заскулив от боли. Тсуна кинулся поднимать его, а Облако лишь смотрел на него с презрением.
— Ничтожество, — шептал он, — кусок дерьма! Да как ты вообще смеешь меня о чем-то просить?! Ты, псина, украл у меня самое драгоценное, и теперь стоишь на коленях, умоляя спасти его!
Ямамото поднял глаза на взбешенного Кею. Того трясло, кулаки сжимались, лицо обезобразила ужасная гримаса, будто ему сейчас было больно до одурения. Тсуна ничего не понимающим взглядом смотрел на них обоих, стараясь понять, о чем таком драгоценном сейчас говорил Хранитель. Хибари лишь развернулся и пошел к двери.
— Хибари? – тихо позвал его вышедший на шум Реборн.
— Реборн-сан, пожалуйста, защитите этих травоядных. Я обещал Гокудере, что защищу их, но я не смогу.
— Ты едешь туда? – спросил Такеши.
Хибари не стал отвечать, лишь погромче хлопнул дверью на прощение.
— Его не надо было просить спасать Гокудеру-куна, — сказал репетитор мечнику, — Он бы пошел туда, даже если бы его приковали.
Гокудеру окатили холодной водой. Он снова потерял сознание от боли. Сколько его уже бьют? Час? Два? Вечность? Главное, продержаться. Не сдохнуть, пока вновь не увидит друзей, не увидит Ямамото.
Глаза было очень трудно открыть, лицо горело от побоев, и было странное ощущение, что тебя сейчас вырвет. Тело болело, отзываясь острой болью при каждом движении.
— О, смотрите, наша принцесса проснулась, — чья-то грубая рука схватила Гокудеру за челку и подняла голову в воздух, — Ну как спалось, принцесса?
Кто-то засмеялся, и его опустили. Пол был холодным, мокрым, в чем – то липком и воняющем. Из одежды на теле оставались только брюки, поэтому парень замерз. Зубы стучали, а руки связанные за спиной заныли. Безумно хотелось пить, а из разбитой губы текла соленая кровь.
— Может, нам стоит повеселиться с предателем? – спросил голос, — Босс просил его только не убивать, но насчет траха он не говорил ничего.
— Хорошая идея, — поддержал его приятель, — Я с удовольствие засуну ему.
Чужие мертвецки ледяные руки принялись стаскивать с него брюки. Снова злобный смех. Хаято все же смог открыть глаза и посмотреть, что происходит в комнате. Четверо. Когда его привели сюда, было восемь. Значит, они уже отправились в поместье. Но даже с этими четырьмя в таком состоянии будет трудно стравиться.
Один их охранников сел рядом и попытался его поцеловать. Хаято укусил его за язык, за что получил ногой в челюсть.
— Ах ты сука! – сказал мужчина.
— Пошел на хуй, педик, — сплевывая кровь, ухмыльнулся подрывник.
— Ох, а он еще пытается упираться, — сказал тот, кто назвал его принцессой, — Но это лишнее, просто дай нам закончить начатое, принцесса, и получи свою порцию удовольствия. Босс сказал, что тебе не впервой спать с мужиками.
Он подошел к подрывнику и уткнул его носом себе в пах.
— Ну же, давай, отсоси мне, шлюшка, — улыбался он.
— Опаздываешь, — тихо сказал Ураган.
— Что? – не понял мужчина.
— Я сказал, что он опоздал, — Гокудера поднял на обидчика насмешливые глаза, — Я на твоем месте убил бы их сразу, они порядком достали меня.
— Ты что несешь? – не понял охранник и притянул его за волосы к своему лицу.
— А на на твоем месте я бы не оборачивался, он очень зол, — рассмеялся Хаято.
Мужчина повернулся назад, за что получил тонфой по голове. Та с хрустом проломила череп, разбрызгивая кровь по полу.
– Что за черт? – закричал один из охранников и кинулся с битой на стоящего в дверях Хибари. Тот же с легкостью отбил удар и ударил коленкой парня в живот. Следующий удар сломал ему шею.
— А ты крут, — рассмеялся третий охранник. Они с товарищем принялись обходить его с разных сторон. Напасть одновременно – было единственным принятым ими решением. Только они недооценили Хибари. Слишком сильно недооценили. Одному сломать нос так, чтоб хрящ вошел в мозг, второму свернуть шею, и все это за пару секунд.
Гокудера спокойно сидел на полу и наблюдал за картиной. Хибари вытер тонфы от крови о пиджак и подошел к напарнику.
— Почему так долго? – еще раз спросил Хаято.
Вместо ответа он почувствовал жесткие губы на своих. И раздражающий привкус металла. Язык Кеи проник внутрь Гокудеры и принялся хозяйничать на захваченной территории.
— Это плата, — тихо говорит Облако, поднимая товарища, — Нам пора.
— Ты еще долго будешь игнорировать мои вопросы? – Гокудеру немного закусило то, что он опять обязан жизнью самому пугающему в их семье члену.
— Я зачищал базу, — наконец, ответил Хибари.
Нападение шло полным ходом. Тсуна уже почти выдохся. И откуда этот урод взял столько народа? Было сложно, очень сложно. Пламя Посмертной Воли немного ослабло, оно и понятно. Хоть Тсуна и был в гиперрежиме, но удерживать натиск врага с четырех сторон, было тяжеловато.
Ямамото и Сасагава крутились где-то рядом. Тсуна очень долго спорил с мечником, настаивая на том, чтоб он не принимал участие в сражении, но парень был не преклонен. Да и Рехей его экстремально поддержал, напугав Тсуну своими воплями.
И еще эти страшные мысли о Хаято. Как он? Цел? Спас его Хибари или нет? Савада трясет головой, пытаясь выкинуть это из головы, но как приказать своему телу не волноваться за друзей.
Первый барьер враги прорвали довольно быстро. Сад они захватили, но вот сам дом еще держался. И обещал держаться еще дольше, если бы не снаряд, выпушенный в сторону их входной двери из базуки. Взрыв разворотил пол стены, вынес стальную дверь, которой так гордился Десятый и теперь приходилось отступать на верхние этажи.
Их загнали в угол и собирались убить, утопить, как котят.
Машина гнала на предельной скорости. Хаято сидел на пассажирском сидении и перевязывал раны. Хибари лишь изредка посматривал на него, но ничего не говорил.
— Что-то случилось? – не выдержав этих странных взглядов, спросил подрывник.
— Ты его любишь? – тихо спросил Хибари.
— Это не то, что я могу обсуждать с людьми, — загадочно улыбаясь, ответил Гокудера. – Я привык думать, что это то, о чем стоит молчать.
— Значит, любишь, — пытаясь сделать равнодушный вид, сказал Хибари. Но его пальцы сильнее сжали руль, — И он любит тебя.
— А ты? – Хаято повернул к нему голову.
— Я не знаю, — почему-то сказал Кея. Он и сам не понимал, что происходит сейчас в его голове. Всегда сильный и хладнокровный Хибари сейчас больше всего на свете завидовал Ямамото.
— Понятно, — Ураган дальше принялся молча зализывать свои раны.
Вонголу загнали в угол. Десятый уже двадцать минут пытался разобраться с этим ублюдком, но тот сражался с ним на равных. Его пламя было чем-то похоже на Занзавское, но прорыв точки нуля на него не действовал. Поэтому все на что мог уповать мелкий босс, были его боевее навыки. Обычная грубая сила, усиленная пламенем.
Только Вонголу загнали в угол. Половина его людей полегла. Сасагава сражался против пятерых уже на последнем издыхании, держась наверно только потому, что на его глазах раненный Ямамото стойко крошил своих врагов в капусту и не сдавался.
И сейчас, когда пламя погасло, и он смотрит в счастливое лицо врага и понимает, что спасти его просто не кому, Савада понимает, что именно сейчас он может наконец обрести желанный отдых – смерть.
— Знаешь, что меня больше всего бесит, Савада? – спрашивает его упивающийся победой враг, — Это их преданность тебе. Я создал для Хаято все условия, но он не бросил тебя. Я старался получить его, но он полностью принадлежал тебе. И это меня бесит.
Босс взвел курок, а Тсуна лишь устало смотрел на него своими карими глазами. Радовало, что Реборн увел девочек и детей из поместья. Они не увидят его позора.
— Я ненавижу тебя! Все, что я хочу, принадлежит тебе. И я силой заберу это. Я заберу у тебя Гокудеру, — босс прицелился в голову закрывшему глаза Тсуне. «Интересно, неужели я, правда, такой слабак»,думает Савада.
— Прости меня, Гокудера-кун, — шепчет Десятый, — Но я проиграл.
— И не подумаю, — Тсуна удивленно открывает глаза, услышав дорогой голос, — Эй, пидорас, отошел от моего босса, иначе сдохнешь!
Гокудера, облокотившись об остатки дверного проема, пытался перевести дыхание.
— Гокудера! Ты… — шепчет Вонгола, мысленно говоря Богу спасибо, — Ты пришел!
Гокудера направил пистолет на врага и стал приближаться. В его глаза читалось столько ненависти, злобы и желания убить, что он сейчас меньше всего напоминал того Гокудеру, который радостно вопил «Десятый». Враг удивленно смотрел на подрывника.
— Как?— спросил он
— Хибари, — ответил Хаято, — Сейчас он зачищает сад. Не повезло им, тем, кто встал на вашу сторону. Здесь их ждет только смерть. Также как и тебя.
Босс улыбнулся.
— Хаято, вернись ко мне, — попросил он, — Стань обратно моей правой рукой. Ведь я дал тебе все, что ты хотел. И я дам тебе еще больше. Только застрели своего Десятого. Вернись ко мне, Ха-я-то.
Гокудера остановился. Его взгляд упал на растерянного Тсуну. Почему–то в эту секунду Савада даже не смог понять, о чем думает подрывник. Тот же улыбнулся.
— А почему бы и нет, — заявил он, — Ты же дашь мне все?
— Да – да! Все, что ты хочешь, — босс опустил пистолет и раскрыл объятия навстречу подрывнику, — Только убей его, и мы начнем новую жизнь. Я даже сохраню жизнь этим идиотам, что были его Хранителями. Они будут работать на меня.
Гокудера в плотную подошел к боссу, позволяя ему себя обнять. Тот вцепился в него мертвой хваткой. Тсуна, наблюдавший за этой сценой, готов был провалиться под землю. Он не понимал, что происходит. Неужели, его действительно предали?
— Ну-с, теперь избавимся от прошлого, — сказал Гокудера. Направляя оружие на Тсуну. Тот ошарашено заплакал, все-таки предал, — Только… Только я не люблю, когда меня называют Ха-я-то.
Раздался выстрел. Тсуна поняв, что жив и даже не ранен, открыл глаза. Хаято стоял в пол оборота к врагу и целился ему в грудь.
— Что? – из-за рта босса брызнула кровь. Он пошатнулся, но удержался на ногах, — Ты…
— Я не предам Вонголу. Я не предам Десятого. Я не предам свою семью ни за что на свете! – закричал Хаято, нажимая на курок.
Это был самый шикарный праздник!
В семью после долгой миссии вернулся Хранитель. Уставший, раненый, но выполнивший свою задачу. Хаято Гокудера, победивший, разваливший, уничтоживший врага семьи Вонголы. Вернулся самый любимый всеми Правая Рука Десятого. А вместе с ним вернулась прежняя жизнь.
В отремонтированном поместье собралась все друзья. Они праздновали победу. Праздновали то, что у Вонголы есть такой преданный человек. Праздновали возвращение кольца Урагана на его прежнее место.
Когда Тсуна при всех возвращал его, все вокруг рыдали от счастья. Даже сам Савада, видя, как друг надевает кольцо на палец, расплакался и уткнулся ему в грудь.
Гокудера лишь ахнул «Десятый» и положил руку ему на голову. Тсуна после этого жеста еще сильнее прижался к парню и принялся умолять подрывника никогда не бросать его. Хаято лишь гладил его по голове и обещал, что больше никогда не оставит босса так надолго.
Люди вокруг прониклись ситуацией и тоже принялись лить слезы в три ручья. Особенно Рехей. Он экстремально плакал, вытирая сопли галстуком разозлившегося Кеи. Тот в свою очередь съязвил на тему двадцатилетних младенцев и принялся отбирать свой галстук.
Сегодня можно праздновать, плакать от счастья и смеяться до потери пульса. Сегодня после долгой миссии в целый месяц вернулся для всех дорогой человек. Живой и здоровый.
Хаято сидел на подоконнике и курил. Он уже месяц не сидел здесь и не смотрел с это небо. Боже, до чего хорошо дома.
— Простудишься, — говорит ему с кровати Такеши, — Иди скорей ко мне.
Подрывник делает последнюю затяжку и выбрасывает сигарету. Дождь следит за каждым его движением, с улыбкой отмечая, что уже давно не видел его курящим. Для Хаято покурить значит расслабиться. А расслабиться на миссии он просто не мог.
Гокудера подходит к кровати и быстро забирается под одеяло, прижимаясь к теплому телу Ямамото. А тот только по-идиотски улыбается и тянет его к себе, целует и нежно гладит его волосы.
— Откуда этот синяк у тебя на правом боку? – неожиданно спрашивает Гокудера, — И давай ты скажешь мне правду. Я пойму, если ты мне соврешь.
— Это подарок от Хибари, — говорит мечник.
— Вы подрались? – Гокудеру начало трясти.
— Нет, он просто зажал меня и сказал, что если я тебя обижу, он меня забьет до смерти. И в доказательство ударил тонфой по ребру. Не переживай, уже совсем не болит, — мечник целует подрывника в щеку, — А потом он сказал, что больше не станет к тебе лезть. Но «если что», ты можешь к нему обращаться.
— И что он подразумевал под этим – «если что»? – задумался Гокудера, — А, и хрен с ним!
Ураган поудобней устраивается рядом с Дождем и начинает рассказывать, что он собирается сделать завтра. Слушать эти планы нравиться Ямамото. Потому что они всегда заканчиваются тем, что один из них обязательно заснет в комнате другого. Потому что в этих планах видно, что Хаято намерен продолжить эти отношения. Потому что засыпать под болтовню любимого так здорово.
Когда Такеши уже сопит, Хаято нежно целует его и шепчет на ухо, что любит его. Нет, все-таки он ошибался. Любовь – это не то, о чем стоит молчать. Ведь если ты не признаешься, то спокойно можешь потерять свое самое заветное сокровище.
@темы: Экшн, Вонгола, Ямамото/Гокудера, Фанфикш, Мои творения, KHR, Аниме, Любовь, Слэш